скалами на вершинах, из которых истекает ручей, питающий Родильное древо. Там сразу и будет ясно, промахнулся он или нет.
Холмы со скалами вскоре поднялись над горизонтом по левую руку. Это означало, что канала страж не увидит, а также то, что до Серой топи осталось совсем недалеко. Шеньшун немного не рассчитал правильный путь — но не заблудился. От истоков ручья промахнуться было уже совершенно невозможно.
Страж богов невольно заторопился, его нервозность передалась дракону, и тот чуть ли не впервые за время пути стал взмахивать крыльями, а не парить. Впрочем, это уже не имело особого значения: внизу стремительно промелькнула Болотная дорога, край топи — ящер вскинулся и быстро, с привычной ловкостью, вцепился в одну из крайних скал.
— Я здесь, повелитель! — громко сообщил нуар, еще даже не видя бога.
— Посмотри на топь. — Это был приказ, но в нем проскользнула и эмоция похвалы. — Ты можешь что-нибудь сказать?
На болотине набирала вес и размеры новая, молодая лилия. Клубень чуть приподнимал тину и ряску, прямо от него в стороны расходились пять стеблей. Листья, пока еще не больше двадцати шагов в ширину, только-только начали набухать. Крылатка же и вовсе походила на рассыпанную в стороне от клубня коричневую плесень.
Шеньшун сразу понял, что изменилось в болотном растении: стебли росли не от крылатки, а от корня. Это означало, что обрубить их можно будет прямо из норы, не вылезая. И еще — эта лилия корнем была вроде как уже сейчас крупнее той, на которой они летали. И крылатка длиннее…
— Если на крыле не будет ни одного листа, — указал на лилию Шеньшун, — нас будет постоянно крутить ветром.
— Жди! — В ответе бога смешались и удивление, и одобрение, и согласие. И недовольство, что теперь понадобятся дополнительные старания.
Похоже, Повелитель Драконов провел у Серой топи все последние дни, выращивая лилию для нового полета, изменяя оставшийся саженец к более удобному виду. Новый лист, да еще в неожиданном месте, требовал к себе внимания на лишних полдня. Оставить хлопоты на потом бог тоже не мог: сделанный позднее росток не успеет накопить газ и набрать форму. Создавать его требовалось именно сегодня и сейчас.
Боги были всесильны, но… Но не всемогущи. Им беспрекословно подчинялись и звери, и растения — но ни одна травинка, ни одно дерево не способны сделать большего, нежели это позволят корни, питающие их воды и перегной. Как ни одно животное не выполнит своих работ, если его не накормить и не напоить. Не позаботишься о питании — твои рабы умрут от старания, но ничего не выполнят.
Корни лилии отдавали сейчас своим огромным листьям все, что могли. Новый мог вырасти либо вместо какого-то другого листа, либо естественным путем: медленно, набирая размеры по мере развития новых корней. А значит, следовало прямо сейчас проклюнуть на крылатке почку, раскрыть ее в лист — и ждать.
Дабы не мешать повелителю, Шеньшун отступил от края болота, забрался на ближайшую скалу и замер на ней, положив ладонь на рукоять меча и обозревая окрестности. Все-таки он был стражем и всегда в первую очередь думал о безопасности своих богов.
Уже незадолго до сумерек в небе промелькнул дракон, снизился над скалами, закружил сверху. Снизу ящер казался двухголовым — голова Растущего смотрела вниз рядом с головой зверя, а толстая шея дракона все равно была тоньше сильного тела бога.
— Я ждал тебя, учитель, — сказал с высоты Растущий. — Начал беспокоиться.
— Нужно закончить работу, — ответил Повелитель Драконов. — Встретимся завтра.
— У меня родилась предсказательница, — напомнил ученик. — Она освоилась и готова к испытанию.
— Это всего лишь восьмое поколение, Растущий. Так быстро заметного развития проявиться не может. Обождем. Нам и без нее есть что сказать родам в храме Океанов.
— Да, учитель, — не стал спорить молодой бог. — Встретимся завтра.
Двухголовый дракон завершил неторопливый круг вокруг Серой топи и бесшумно заскользил к северу.
Вскоре поднялись в воздух и повелитель со стражем. На мелководье возле главного гнездовья они приземлились уже глубокой ночью. Бог с легким шелестом скользнул к себе в покои. Шеньшун, пробравшись по освещенному светлячками и гнилушками, мягко проседающему под его весом лазу из ветвей в комнаты стражей, забрался в свой жесткий, растерявший траву и мох гамак, который уже давно следовало хорошенько перетрясти. Но не заниматься же этим в темноте?
Он проснулся, как от толчка, нутром почуяв неладное — и успел перехватить занесенную над лицом руку с ивовой розгой. Вскочил, отпихнул старшего нуара и выхватил меч:
— Никак не уймешься, Хоттаку? Ну, давай, подходи. Чего застыл?
— Взбучку получишь потом, — ответил старший страж. — Идем, повелитель почему-то желает взять тебя с собой.
И вскоре, не успев даже позавтракать, они уже рассекали прозрачное и чистое, без единого облачка, небо, уносясь на юг вслед за Драконом и Растущим, который тоже взял одного из стражей в неведомое пока Шеньшуну путешествие.
Глава одиннадцатая
Сахун и Волерика, взявшись за руки, прогуливались с закатной стороны Красных скал. Вечера к концу лета становились все прохладнее, а здесь, в тихом, закрытом от ветра и освещенном закатным солнцем уголке, было тепло и уютно до самой ночи.
— Небо какое ясное, — больше по привычке, нежели из желания исполнить свой долг кормителя, указал Сахун. — И не поверишь, что вчера поливало, как под водопадом. Гроза какая была… Я думал, шатер сдует.
— Да, я тоже испугалась, — признала восьмая предсказательница и крепче сжала ладонь молодого человека. — Как у нас крыша не протекла, даже непонятно. Там ведь только веточки да листья. Почему вода сквозь них не просачивается?
— Ей по веткам и листьям течь проще, чем насквозь пробираться, — пояснил Сахун. — Главное — крышу потолще застелить, чтобы тяжелыми каплями не пробивало. И уклон крутой сделать. Тогда дождь сперва среди стеблей застревает, а потом по ним в стороны струится, а вниз не капает.
— Откуда только ты все знаешь? — изумилась женщина.
— Когда ручей вдалеке от гнездовья чистили, приходилось и шалаши от дождя делать, и корни на обвязку копать, и деревья рубить, — пожал плечами юноша. Рядом с воспитанницей он ощущал себя умудренным жизнью мужем, хотя внешне рожденная Древом выглядела более зрелой и опытной, нежели Сахун. — Коли промокнуть или замерзнуть не захочешь, быстро всему научишься. Тебе, кстати, не холодно?
— Ну, что ты, Сахун, — огладила женщина тунику, плотно облегающую ее красивое и сильное тело. — Теперь мне не страшен никакой мороз.
— Ты еще не видела настоящего холода, — улыбнулся юноша, уже успевший пережить почти два десятка зим, отпустил ее руку и обнял за плечо: — Ничего, к заморозкам мы чего-нибудь придумаем, маленькая моя.
— Нас кто-то ищет, — подняла она голову.
— Ничего не слышу, — отступив, закрутил головой кормитель.
— Ищут, — уверенно повторила Волерика.
— Хорошо, — не стал спорить с ней Сахун. — Тогда пойдем в шатер.
Но едва они вышли из-под укрытия стоящих полукругом камней, как от ручья послышался радостный крик: