— Я видел, как дралась твоя хилиархия. Та, что защищала тылы. Они молодцы. Думаю, стоит пока ее оставить в конце колонны. Не хочу утром оказаться перед лицом новых сил противника, которые будут дышать мне в спину.
— Это вторая хилиархия. Я поставлю их в конце колонны, пополнив солдатами из шестой, — кивнул в ответ на слова Федора Кумах, — думаю, так будет надежнее, если нам в затылок дышат преследователи.
— Не уверен, — проговорил Федор, — скифская разведка вернулась к первому перевалу и не обнаружила там никого. Возможно, мы уничтожили весь отряд, который этолийцы послали нас остановить. Но пока оставим все так. Иди к солдатам. А я пойду, узнаю подробности у пленников.
Отпустив Мазика, Федор приблизился к этолийским пленникам в сопровождении пятерых бойцов, которых временно назначил своими охранниками. Они следовали за ним, словно безмолвные тени из царства мертвых. Пленных было семеро. Трое из них были гоплитами, оружие у которых давно отобрали, а четверо избитых и окровавленных солдат походили на легковооруженных воинов. Не то лучников, не то копейщиков. А, может быть, даже выполняли роль гребцов на затонувшей посередине реки биреме. Пленников сволокли к большому камню у скалы, связали им руки и ноги крепкими веревками, оставив под охраной десятка тяжеловооруженных пехотинцев. Неподалеку гарцевали на конях скифы. Так что сбежать у пленных этолийцев, затравленно озиравшихся по сторонам, шансов не было.
Приблизившись, Чайка остановился, смерил всех пленников пронзительным взором, и произнес.
— Того, кто расскажет мне что-нибудь интересное о планах вашего стратега, я пощажу. Все остальных нет. Пленные мне не нужны. Времени у меня мало. Поэтому, выбирайте.
Он дал этолийцам пару мгновений на размышления. За это короткое время Федор определил гоплита, который показался ему более остальных подходившим на роль предателя. Чайка не первый раз допрашивал пленных и развил у себя безошибочное чутье. Он мог с первого взгляда сказать, у кого развяжется язык, а кто умрет, не проронив ни слова, даже на костре. Этот гоплит явно хотел жить.
— Почему вы напали только на переправе? — спросил его Федор. — Почему не заперли перевалы, ведь так было бы надежнее?
Гоплит помолчал некоторое время, но потом заговорил, стараясь не смотреть на остальных. Он был без шлема, на лице запеклась кровь из рассеченной брови. По всему было видно, что он не из самых стойких воинов и очень хочет жить.
— Сначала мы так и хотели поступить. Мы шли с наспех собранным ополчением из Этеи в Ферм, на соединение с главным войском Агелая, — произнес грек, все больше хмурясь, — когда по пути нас перехватил его гонец и развернул в сторону этих гор.
— Интересно, — подбодрил его Чайка, — и что же сообщил вам этот гонец?
— Я простой солдат, — ответил грек, — я слышал лишь, как наши вожди говорили о том, что нам приказано занять перевалы. Похоже, что сам Агелай не имел солдат, чтобы отправить сюда или узнал о вашем выступлении слишком поздно.
— То есть, — уточнил слегка удивленный Федор, — вы просто опоздали?
— Похоже, что так, — ответил грек, поднимая глаза на Чайку, — продвигаясь сюда, мы выслали вперед самых ловких разведчиков и узнали, что ваша армия уже миновала перевалы. Тогда было решено атаковать вас на переправе. Это был единственный шанс остановить вас или задержать перед тем, как вы попадете на равнину.
— Где вы взяли столько лодок? — не переставал удивляться сообразительности командира этолийцев Федор Чайка, — и как смогли обойти нас с тыла? Здесь же кругом горы.
— Выше по течению есть большое селение, о котором знал наш вождь, — пробормотал гоплит, — мы забрали там все корабли, даже у купцов. А потом, у нас были проводники из местных. Они указали нам обходную тропу, по которой мы смогли быстро оказаться у вас в тылу, срезав путь.
— Кто вами командовал? — задал вопрос вконец заинтригованный Федор.
— Нашего вождя зовут Ликиск, он родом из Страта, — ответил вконец поникший грек, стараясь не поднимать глаза на товарищей, которые с презрением посматривали на него, однако никто не перебивал говорившего, чтобы самому вымолить пощаду.
— Из Страта? — не поверил своим ушам Федор, — уж не в этом ли городке стояла недавно македонская армия?
— Страт македонцы захватили не так давно, когда Ликиск был в отъезде в Дориде, — пояснил пленный грек, — вернувшись, он тут же пошел на войну за Этолийский союз и пользуется сейчас уважением Агелая. Говорят, из него выйдет хороший стратег и ему прочат это место после самого Агелая.
— Ну что же, — пробормотал Федор, которому теперь стало все более или менее понятно, почесав бороду, — у вас хороший вождь. Но вряд ли он дождется нового назначения. Очень скоро мы найдем его и прикончим, если он не перестанет нас беспокоить. Кстати, куда он уплыл и сколько солдат ждет нас впереди?
Гоплит замолчал.
— Ну что же ты замолчал, Лихий, — не выдержал другой гоплит, пнув его связанными ногами, отчего тот повалился на камни, — расскажи им все, предатель! Быть может, эти свиньи пощадят тебя и позволят убирать за собой дерьмо.
Один из охранников Федора сделал шаг вперед и нанес резкий удар тыльной стороной копья по голове говорившему. Тот мгновенно обмяк. А упавшего Лихия охранник, наоборот, поднял и прислонил спиной к камню.
— Ну? — напомнил о последнем вопросе Федор.
— Ликиск уплыл на корабле, ниже по течению он должен соединиться с отрядом, который запирает долину. В долине находится еще один наш отряд, — затараторил тот, тряхнув ушибленной головой, — последний. Мы разделились. Там… Там всего пятьсот человек. Все пехотинцы.
— Ты хорошо знаешь эти места? — как бы невзначай поинтересовался Федор, удовлетворенно кивнув головой.
Грек тоже осторожно кивнул.
— Отлично. Значит, будешь у нас проводником, — спокойно добавил он, — тогда я оставлю тебе жизнь. Если ты против, скажи. Умрешь быстро.
Грек замотал.
— Я хочу жить.
— Значит, договорились, — закончил разговор Федор, и приказал своим охранникам, — развяжите его и отправьте в обоз. Я позже с ним поговорю.
И, словно только что вспомнил об остальных, добавил.
— А этих казнить. Здесь больше не нужны этолийцы, не жалеющие принять новую власть. Очень скоро все изменится в этих местах. Как закончите, возвращайтесь в свою спейру.
Он едва успел отвернуться и сделать несколько шагов вдоль берега, как глухие стоны, раздавшиеся у него за спиной, сообщили о том, что охранники уже выполнили его приказ. Когда Чайка добрался до своего коня и взобрался на него, колонна пехотинцев, поджидавшая обоз, тронулась в путь. Федора ждали скифы, с которыми он пустился вскачь, стараясь обогнать вновь растянувшийся по дороге обоз.
— Что у нас впереди? — уточнил он у рослого скифа, который исполнял роль связного между ним и Лариным, который должен был находиться где-то рядом с македонцами. Леха пока вестей о себе не подавал.
— Там идет бой, — коротко пояснил скиф, — скоро ждем новостей. Но место для ночлега уже присмотрели. Там можно обороняться даже ночью, если придется.
— Хорошо, — кивнул Федор, которому не слишком хотелось пережить ночное нападение, как македонцам. Но вспомнив, о чем говорил пленник, тащившийся сейчас позади за телегой в обозе, Ларин немного успокоился. «Если он не врал, — подумал Федор, наддав сандалиями по бокам своему коню, — то с пятью сотнями и Демофонт справится. Может уже справился, и нам не придется больше сегодня воевать».
Они обогнали обоз морпехов и пехотинцев Кумаха, пристроившись в голову колонны, продвигавшейся по узкому ущелью. Вскоре подоспели и новости. Но это был не посланец от скифов. Когда начало смеркаться, наконец прибыл гонец от Демофонта с сообщением. Македонцы яростным ударом выбили
