— Змей? — наугад спросил Середин. — Ну и детушки у вашего батюшки, один другого чудней!
«Хоть червяком назови…» — последовал холодный ответ.
Говорить вслух тварь то ли не желала, то ли не умела вовсе. Олег прислушался к своим ощущениям и наконец разобрался, с кем имеет дело. Длинный и тонкий, будто и вправду червяк, болотник поднимался вверх по спирали, выписывая вокруг Олега круг диаметром шагов в двадцать. Но постепенно нечисть сжималась, укорачивалась, становясь все толще.
— Ты и есть червяк, — со вздохом согласился Олег и побежал дальше, торопясь еще хоть немного продвинуться к востоку.
Болотник не успел достигнуть поверхности, а ведун уже вырвался из очерченного его телом круга. Ему не нужно было оглядываться, чтобы знать, как враг, сократившись до пяти шагов в длину, выскочил наверх толстым белым червяком с зубастыми пастями по обеим сторонам жирного тела. Больше всего Олега сейчас интересовала скорость, с которой болотник умеет передвигаться.
И она оказалась впечатляющей: нечисть нагоняла ведуна скачками. Тут уж аура не могла помочь, и, заинтересованный, Олег оглянулся. Червяк, оказывается, и правда скакал. Он сокращался, становясь совсем коротким и толстым, потом рывком выбрасывал себя вперед, пролетая сразу десяток саженей, и приземлялся с громким чавканьем, исхитряясь совершенно не вязнуть в грязи. Более того, он в ней даже не пачкался, оставаясь ослепительно белым.
— Мерзок же ты! — Середин остановился, согнув колени, приготовился к бою.
«А ты зато не быстр. Хоть и немного не дошел до края болота, а все равно не дошел. Зря тебя батюшка отпустил».
— Не тебе судить!
Олег отскочил в сторону от прыгнувшего на него червя, полоснул клинком по длинному белому боку. Сабля вошла в него как в масло, почти не встретив сопротивления, распорола по всей длине, но рана тут же закрылась, будто ее и не было. Зато собранная в оружии энергия обожгла плоть, заставила болотника послать мысленный импульс боли.
— Не нравится, нежить?! — вслух возликовал Олег, хотя ему самому такое начало тоже не слишком понравилось.
«Больно бьется твое железо», — пожаловался ему червяк, словно лучшему другу, и снова прыгнул, разевая на лету круглую зубастую пасть.
— Будет больнее! — успел пообещать Середин. Ведун опять легко ушел с линии атаки, но на этот раз не стал вкладывать в свой выпад энергию, которой осталось не так уж много, и ударил поперек. Не успела широкая рана начать стягиваться, как Олег ударил еще и еще раз, следуя за извивающимся червем, пока не разрубил его пополам.
«Теперь нас двое», — предупредил враг.
И правда — на Олега прыгнули сразу два червя, хотя и поменьше размерами. От одного Середин увернулся, а вот второй зацепил крючковатыми зубами по ноге, распорол порты. По голени потекла теплая струйка, и ведун, нашептывая наговор на затворение крови, отбежал в сторону.
«Мне так даже сподручнее будет, — не преминул заметить разговорчивый болотник. — И сожру быстрее в четыре рта!»
«Рубить! — понял Олег. — Рубить, пока передо мной не окажется сотня червячков, а потом растоптать!»
«Это дело», — согласилась тварь.
Но ничего другого Олег придумать уже не успел, червяки напали, прыгая на человека по очереди. Они действовали согласованно, будто две руки, управляемые одной головой, — что, в сущности, так и было. Получив еще несколько царапин, Середин разрубил обоих на две части, потом располовинил и одного из получившихся мелких червяков. И только после этого понял, что ему не выстоять.
Болотник оказался не совсем таков, как думал о нем ведун. Извивающиеся вокруг Олега червяки, хоть и мелкие, но по-прежнему очень зубастые, сами с удовольствием делились на части, а при желании так же легко соединялись вновь. Не успел Середин даже помянуть любимую электрическую силу, а длинная белая веревка, сложившаяся из нескольких частиц болотника, оплела его ноги. Мгновение — и он уже барахтался в грязи, чувствуя укусы по всему телу.
Теперь борьба пошла не на жизнь, а на смерть. Не жалея себя, не думая о ранах, Олег сдергивал с себя червяков, вырывая вместе с их зубами целые куски мяса из ноги, и отшвыривал как можно дальше, а другой рукой, сжимающей саблю, рубил тех, что возвращались. Хуже всего, что болотник исхитрился еще и подгрызть корневую «подстилку», и одна нога Олега уже не чувствовала опоры, ушла по бедро в сырую, странно податливую почву. Чересчур податливую — и здесь потрудилась магия…
«Не мучайся, человече, — совсем по дружески предложил болотник. — Ты слишком слаб, чтобы выжить. Я тебя сожру, батюшка или умрун-чародей — что тебе за разница?»
Болотник говорил спокойно, будто и не было никакой борьбы. А Середин задыхался, не мог ответить колкостью даже в мыслях. Горло захлестнула скользкая веревка, натянулась, пытаясь сократиться, в глазах Олега понемногу темнело. Он уже давно не экономил силы, разбрасывал ее во все стороны, но ничего, кроме запаха паленой плоти, не добился.
Дыра под ведуном разрасталась, червь исхитрялся быть сразу везде. Он и душил, и кусал, и тащил куда-то вниз, вниз… Болотная жижа уже попадала в рот, мешала дышать. Олег продолжал биться, без конца раня врага, но раны эти мгновенно заживали, хоть болотник и вскрикивал то и дело. Эти крики и были бы последним, что услышал Середин, не появись Рада.
Она пришла — и будто развела руками темноту, заполнявшую сознание ведуна, прогнала пляшущие перед глазами цветные кольца. Воспоминание о нежном, любящем теле, о добрых и грустных глазах придало Олегу сил, и он, не задумываясь о природе происходящего, мгновенно их использовал. Разрезая кожу на шее, он просунул саблю под затягивающуюся петлю, бросил на клинок всю свою ярость. Болотник закричал громче, и его мысленный крик сопровождался шипением, червь почти горел.
И хватка врага ослабла. Олег продолжал бить, он уже понял, где уязвимое место болотника, — аура, а не тело. Сабля рубила ее, лишь «случайно» попадая по белым кускам жирной плоти, и каждое такое попадание сопровождалось новым воплем болотника.
— Больно бьюсь, электрическая сила?! — Все еще видя перед собой Раду, ведун уже поднимался, отползая подальше от вырытой для него в грязи могилы. — Больно?! «Больно! — признался болотник. — Пусти, пусти…» Черви, которых оказалось великое множество, разом опали с Олега, словно толстые макаронины. Он в ярости продолжал еще рубить их, втаптывать в грязь сапогами, но сдавшийся противник уже по частям просачивался в грунт. Раны его были слишком сильны, на три четверти выжег его своим гневом Олег. А гнев этот рос из любви, пришедшей на помощь в последний миг…
— Двойное ква… — Кашляя и пошатываясь, израненный ведун побрел к востоку, не оглядываясь. — Рада… Любовь… Как она смогла? Кто она такая?.. Откуда узнала?
Ведун слишком много повидал за последнее время, проведенное в этом странном и жестоком мире. Он не верил в необъяснимые чудеса… Появление девушки, ее любящего образа ранило его в самое сердце — неужели Рада тоже колдунья? Это было как предательство, и только что спасший Олега образ тускнел. Ему показалось, что в глазах девушки показалась обида, слезы блеснули на нежных щеках.
— Уйти бы с болота… — пробормотал Олег, расставаясь со спасшим его мороком. — Уйти бы только с болота…
Червь потрепал его изрядно, наговоры едва могли сдержать кровь, сочившуюся из множества глубоких ран. Куртка, подаренная все той же Радой, выдержала, почти не пострадала, но рубаха и особенно порты висели клочьями.
Впереди показались деревья — не те чахлые, что росли на болоте, а настоящие, высокие. Лес! Спасение совсем близко, и солнце еще недалеко от зенита — при свете ведун успеет добраться до края болота. Но вместе с надеждой в сердце вернулся страх, Олег стал чаще оглядываться.
Третий сын должен был вот-вот появиться, не мог не появиться, Середин знал это. Сзади или спереди, со всех сторон или снизу, но он придет. И это будет старший сын болотного царя, самый могучий. Выстоять против него почти нет шансов… Если только опять не поможет Рада — но Олег теперь и сам не хотел этого. Он перешел на спотыкающийся бег, поминутно падая, утыкаясь лицом в грязь. Стена леса приближалась, он уже мог различить множество черных птиц, сидевших на ветвях. Вороны.
