Певунья прошла вдоль ряда раз, другой... Крабат еле стоял на ногах. Он поплатится жизнью и жизнью Певуньи! Никогда еще он не испытывал такого страха: «Я один виноват в ее смерти! Один только я...»
И тут свершилось!
Певунья, пройдя вдоль ряда в третий раз, протянула руку к Крабату.
– Это – он!
– Уверена?
– Да! – Сорвав с глаз платок, она приблизилась к Крабату. – Ты свободен!
Мастер отшатнулся. Парни стояли как громом пораженные. Первым очнулся Юро.
– Берите вещи и идите в Шварцкольм! Там можно переночевать на сеновале.
Подмастерья молча вышли из комнаты.
Они знали: Мастер не доживет до утра, погибнет в полночь, а мельница рухнет в пламени.
Мертен пожал руку Крабату.
– Наконец-то Михал и Тонда отомщены. И другие тоже!
Крабат не мог слова вымолвить. Он будто окаменел.
Певунья обняла его за плечи, укутала своей шалью, теплой, мягкой.
– Идем, Крабат! – И повела его прочь с мельницы. Прошли Козельбрух, пошли к полю.
– Как же тебе удалось? – спросил он, завидев сквозь редкие деревья огни Шварцкольма. – Как ты нашла меня среди всех парней?
– Я почувствовала твой страх... Страх за меня!
Как только они подошли к деревне, посыпал мелкий снег, легкий, мягкий, словно мука из огромного решета.
