— Расследование не дало нам никаких результатов. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем имя человека, зарезавшего этого парня.
— А ты попытайся поискать его рядом с собой, Джон! — прозвучал позади чей-то голос, и, резко повернувшись, де Волф увидел едкую ухмылку шерифа, который незаметно приблизился к ним, воспользовавшись суматохой.
— Что ты хочешь этим сказать, Ричард, черт возьми?
Де Ревелле, облаченный в дорогой камзол с кружевами, несмотря на прохладную погоду, посмотрел на шурина с сардонической ухмылкой:
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Виной всему твой громадный корнуоллец, которого ты упрямо держишь на своей службе. Я намерен привлечь его к суду, поскольку совершенно ясно, что сам ты ничего не собираешься делать.
— Гвин? Не говори ерунды! Почему ты решил, что он причастен к убийству?
Де Ревелле злобно сверкнул глазами.
— Он первым ударил Уолтера Тайрелла, а потом при всех грозился снести ему голову. Глядя на эту рану, можно сказать, что это ему почти удалось.
— Мой офицер не имеет к данному делу никакого отношения! А ты просто хочешь наказать его любой ценой.
Шериф резко повернулся на высоком каблуке дорогого модного сапога с узким длинным носом.
— Тогда почему его нет на судебном разбирательстве? Почему он не выполняет свои служебные обязанности? Или ты специально упрятал его подальше от глаз?
Его насмешка была недалека от истины, но Джон все же нашел выход из положения:
— У него масса семейных проблем. Его жена и двое детей находятся в тяжелом состоянии.
— Не пытайся уйти от ответа, Джон. У меня есть два свидетеля, которые под присягой покажут, что он действительно угрожал ему расправой. Тайрелл вполне справедливо обвинил этого мужлана как в нападении, так и в уничтожении дома, сгоревшего по его разгильдяйству.
Де Волф раздраженно отвернулся, не желая больше слушать шурина.
— Ричард, у меня слишком много других важных дел, чтобы опровергать твои досужие бредни. — Он сердито махнул рукой клерку: — Пошли, Томас, нам еще нужно поработать в замке Ружемон! — И быстро зашагал прочь, но все же услышал последние слова шерифа:
— Я все равно арестую его, Джон, за нападение и по подозрению в убийстве!
В тот вечер несколько обеспокоенных развитием событий человек собрались в таверне «Буш», что в нижней части города, на Айдл-лейн, неподалеку от Западных ворот. В большом каминном зале, занимавшем практически весь первый этаж заведения, на своем излюбленном месте у камина сидел Джон де Волф, а напротив него расположились Гвин и Томас. Рядом с Джоном уселась Неста, его любовница и хозяйка таверны, славившейся особенно крепким элем. Это была симпатичная вдова из Уэльса двадцати восьми лет от роду с округлым лицом в форме сердца, курносая и необыкновенно живая. Копна ее выкрашенных хной волос была забрана аккуратным чепчиком, завязанным под подбородком. Коронер с друзьями уже получили от нее по кружке самого лучшего эля, а Томас с удовольствием потягивал из небольшой чашки сидр. Несмотря на обилие крепких напитков, настроение их не улучшилось, поскольку они обсуждали угрозу шерифа арестовать Гвина.
— На самом деле ему плевать на Уолтера Тайрелла и обстоятельства его смерти, — кипятился де Волф. — Он видит в этом только прекрасную возможность разделаться со мной.
Вражда между коронером и шерифом продолжалась уже давно, с тех самых пор, как Джон заподозрил Ричарда в уклонении от уплаты налогов в казну графства, а также в тайных симпатиях к сторонникам принца Джона, который все еще лелеял надежду свергнуть с престола короля Ричарда. Несмотря на поражение их последнего восстания, в результате которого Гвин и приобрел этот загадочный меч, принадлежавший ранее изменнику Помрою, в стране оставалось еще немало влиятельных людей, поддерживавших опального принца и не терявших надежды посадить его на трон. Ричард де Ревелле тоже имел некие политические амбиции и, тайно поддерживая мятежников, лелеял замыслы непременно добиться высокого положения в королевстве, если королем станет принц Джон.
— У него нет никаких доказательств, кроме лживых показаний парочки негодяев из Сент-Сидвелла, которые за горсть мелких монет готовы свидетельствовать против кого угодно! — добавил коронер, пытаясь хоть как-то успокоить приунывшего корнуолльца.
Гвин не был столь оптимистичен.
— Тайрелл уже получил от шерифа предписание, где я обвиняюсь в нападении и покушении на его жизнь, и требование крупной компенсации за сгоревший дом, — уныло проворчал он. — Поэтому, когда Тайрелла убили, у де Ревелле появился хороший повод заподозрить именно меня.
— Но у него нет абсолютно никаких доказательств, Гвин, — вмешался в разговор Томас, всеми силами стараясь поддержать друга. Хотя Гвин немилосердно дразнил его, они все равно оставались лучшими друзьями и огромный корнуоллец частенько заступался за тщедушного бывшего священника.
— А когда этому мерзавцу требовались доказательства? — с горечью заметила Неста. В прошлом она не раз убеждалась в бесстыдном поведении шерифа.
— Что же нам делать? — беспомощно пролепетал Томас, с трудом сдерживая отчаяние. — Может, Гвину лучше на время уехать из города? Например, в свой родной Корнуолл? И пожить там у родственников какое-то время?
Де Волф решительно покачал головой:
— Это будет выглядеть как бегство от правосудия и косвенное признание вины. Нет, мы должны противопоставить злобным нападкам только правду!
— Найти ту свинью, которая убила Тайрелла! — угрюмо прорычал Гвин. — Это единственный выход из положения.
— Вот именно! — поддержал его коронер. — И я займусь этим сегодня же! Жаль, что ты сам не можешь принять участие в этих поисках, Гвин. По крайней мере открыто.
— Я сделаю все от меня зависящее, сэр, — предложил Томас, жаждавший оказать своему большому другу хоть какую-то реальную помощь. — У меня есть много знакомых среди низшего слоя священнослужителей. Они любят посплетничать и знают практически все, что происходит как в городе, так и в клерикальных кругах.
Неста тоже предложила свою помощь, пообещав послушать, о чем судачат завсегдатаи ее питейного заведения. Ее таверна пользовалась огромной популярностью, а крепкий эль легко развязывал языки.
Решив, что обсуждать больше нечего, де Волф отправил Гвина в его временное пристанище на Милк-лейн, к многострадальной семье, а сам быстро зашагал в сторону замка Ружемон, чтобы послушать там досужие сплетни, которые, возможно, прольют свет на подробности частной жизни Уолтера Тайрелла.
Час спустя сержант Гэбриел поднялся по каменным ступенькам на верхнюю часть главной башни замка. На его грубоватом крупном лице застыло крайнее беспокойство. Остановившись в дверном проеме, он медленно обвел взглядом заполненный людьми зал. Клерки занимались своими бумагами и принимали жителей города, а чуть поодаль группа судебных приставов дожидалась аудиенции у местного начальства. Несколько свободных от дежурства солдат оживленно беседовали с купцами и священниками. Кто-то обедал, расположившись за небольшими дубовыми столами, а другие просто болтали, оглашая зал громким смехом. Вскоре Гэбриел заметил крупную фигуру Джона де Волфа, стоявшего возле камина с кружкой эля. Тот доверительно беседовал с парой членов городского совета, пытаясь выведать у них хоть какую-нибудь информацию о предпринимательской деятельности погибшего суконщика.
Сержант быстро пересек зал и прикоснулся к руке Джона.
— Сэр, боюсь, вам следует незамедлительно спуститься в подвал, — тихо сказал он и качнул головой, показывая всю серьезность сложившейся ситуации.
Коронер извинился перед собеседниками и последовал за Гэбриелом к выходу, поставив недопитую кружку эля на стол.
— Что стряслось? Почему в подвал?
