шляпу на лоб, чтобы защитить глаза от солнца, и повернулся, собираясь уйти. Клер Л а Туш и Генри Сантер связывало что-то общее. И этим «что-то» были две вещи: больница Сантера и близкое знакомство с Эммануэль де Бове.
Когда Зак прибыл в больницу Сантера, то обнаружил множество людей. Здесь были и шумные дети, и потные, разгоряченные солнцем, злые женщины, которые молча, с каменными лицами смотрели, как приближается майор.
– Запомни, – говорила мадам де Бове облаченной в черное женщине с печальными глазами, которая держала девочку лет пяти, – ей нужны зеленые листья. Можно даже использовать молодые побеги одуванчиков, если ты больше ничего не можешь найти. Ешь и сама хотя бы немного.
Звон шпор заставил оглянуться мадам де Бове. Их взгляды встретились. Зак заметил, что она затаила дыхание. В глазах читались враждебность и злость.
– Я не могу уделить вам внимание, майор, – произнесла она и повернулась, чтобы уйти, но он остановил ее:
– Нет, сейчас самое подходящее время.
Какой-то светловолосый мальчик в длинной рубашке обхватил ногу Зака и начал плакать.
– У меня всего два вопроса, – уточнил Зак. Очень толстая женщина с выцветшими желтыми волосами и измученным заботами лицом забрала кричащего ребенка.
– И это все?
Присутствующие смолкли. Женщины и дети внимательно смотрели на майора, и в их взглядах читалась ненависть к нему и его форме.
– Спрашивайте, – произнесла Эммануэль и, сложив руки на груди, направилась к чугунному столу. Ее лицо приобрело сосредоточенное выражение.
Воздух в затененном деревьями дворе был прохладным. Зак закрыл дверь.
– Кто все эти люди?
– Каждый вторник и четверг мы даем бесплатные консультации для семей погибших на войне. Мы лечим вдов и детей.
– Мы? – Зак откинулся спиной на дверь и привычно положил руку на саблю. Это движение привлекло ее внимание. – Я не вижу Ярдли.
Эммануэль перевела взгляд на его лицо.
– Он будет здесь позже. Ярдли делает значительно больше, чем вы думаете, хотя и старается это скрыть.
– Почему?
– Что конкретно вы хотите уточнить?
– Конечно, я могу понять, почему он работает здесь, – отталкиваясь от двери, сказал Зак.
– Можете? – Эммануэль положила ладони на крышку стола и оперлась на руки. Взгляд ее был враждебным. – Вы видели высокую рыжую женщину с маленьким мальчиком?
– Нет. А я должен был заметить?
– Ее зовут Мэри-Энн Кэхилл. Ее восемнадцатилетний сын попал в плен и замерз прошлой весной в лагере Дуглас в Чикаго, а ее муж, Пэдди, еще жив и воюет в Виргинии. Из-за мужа ваш генерал Бен Батлер конфисковал ее дом и поставил его на аукцион. Домик небольшой, но в нем можно было жить. Человек, который приобрел дом, предложил этой женщине снять его в аренду, но у нее не было таких денег, и он вышвырнул ее с ребенком на улицу. Его зовут Эндрю Батлер. Он выполнял приказ начальника военной полиции, то есть ваш.
Зак сжал челюсти. Батлер начал проводить подобные акции с имуществом жителей Нового Орлеана даже до «Акта о конфискациях» Линкольна. Теперь, когда было дано официальное разрешение, конфискации стали массовым явлением. Благодаря им, генерал приобрел столько фамильного серебра, что его стали называть «ложечный» Батлер.
– Вы никогда не думали, – еле сдерживая эмоции, произнесла мадам де Бове, – что будет с теми детьми и женщинами, которые оказались на улице по вашей вине? Некоторых взяли родственники, но есть и такие, как Мэри Кэхилл, – они спят в парках и других общественных местах. Не знаю, что будет зимой. Я предложила ей одну из моих комнат, но эта гордая женщина отказалась.
Они остановились у расположенного в центре двора фонтана. Эммануэль опустила взгляд на качающиеся на волнах лилии. Зак и сам плохо относился к «Акту о конфискациях».
– Роуз говорила, что вы считаете рабство предосудительным, – произнес он, повернув голову к Эммануэль.
– Оно отвратительно, – с энергией ответила Эммануэль.
– Тогда почему вы поддерживаете конфедератов?
Эммануэль обошла стол и встала напротив майора.
– В Новой Англии, – произнесла она, – дети в пять лет уже работают на фабриках шесть дней в неделю по двенадцать часов и получают несколько пенни. Тем не менее, вы поддерживаете правительство Соединенных Штатов, которое это допускает.
– Эти дети не рабы.
– Но промышленная мощь Севера зависит от их дешевого труда так же, как аграрная экономика Юга от рабов. Обе стороны в этом не правы. Тем не менее, каждый обвиняет другого и ничего не делает у себя.
Зак вспомнил большое мрачное кирпичное строение, которое стояло – и сейчас стоит – на окраине его
