— На хрена мне эта третья рота, одни «скобари». Я вечером к Афоне пойду.
— Отправляйся хоть к черту на кулички! Но после моего возвращения! А сейчас отстань от меня. Задерживаешь! Вдруг Чапай передумает. Марш к Подорожнику. Скоро нас Муссолини вызовет, а никого на связи нет!
Отделавшись от горячо желающего сбежать «комсомольца», я устремился к Мандресову. Полтора километра пешком по ровной дороге в принципе полезно для организма. А то обычно перемещаемся, сидя на БМП, да с неподъемным грузом по горам ходим. Какое уж там удовольствие от прогулки. А сейчас с собой только автомат и лифчик с боеприпасами. Приятно прогуляться, подышать воздухом. И хотя в атмосфере полно выхлопных газов от машин и стоит жуткий запах гари, все равно хорошо.
При моем появлении офицеры роты состроили кислые физиономии, но потом проявили радушие. У костра расположились Мандресов, Калиновский, молодой лейтенант Грищук (новый взводный вместо Ветишина). Старшина Халитов сидел в сторонке, надев каску, бронежилет и грустил.
— О! Рома! Тебя выдернули в рейд! В наручниках привезли или добровольно пошел?
— Товарищ старший лейтенант! Командир роты сказаль, что без боевых действий не получу медал! А мне медал нужен. Орден не дадут простому старшине, но медал нужен. «За отвагу» хочу! Очень красивый медал!
— Если проявишь себя, получишь! Видишь, Бодунов год в горах, а без ордена. Не все сразу. Заслужи!
— Будь уверен! Заработаю медал! Что я зря в «зеленку» пришель? Думаю, одын раз хватит для награда? Обязательно отлычусь!
Калиновский протянул мне кружку горячего чаю, а Мандресов пообещал, что скоро будет плов.
— Как дела, Саша? Чем сейчас рота занимается? Где остальные взвода? — спросил я, видя, что тут только второй взвод.
— Острогин и ГПВ слева, в трехстах метрах. Чернышев (еще молодой взводный) справа, вместе с Федаровичем. Ох, и здоровенный детина пришел на взвод! АГС в полном сборе взгромождает на спину и несет на себе. Илья Муромец! Не человек, а тягач!
Кругом было тихо. Солнце стояло высоко и сильно припекало. Клонило в сон. Отдых на природе. Покой, красота!
Вдалеке, ломая на бегу кустарник, к нам бежал какой-то солдат. Перепрыгивая через плеть виноградной лозы, он зацепился сапогом за ветку и, громко заматерившись, упал. Сидящие у костра солдаты засмеялись над неумехой.
— Товарищи офицеры! Помогите! — громко заверещал лежавший солдат, вызвав очередной приступ массового смеха.
— Иди сюда, поможем, — улыбнулся Калиновский. — Ты только выползи из кустов.
Солдат на четвереньках выбрался из зарослей, сделал еще три прыжка и заголосил, размазывая по щекам слезы.
— Спасите! Спасите!!! Там наших всех убили! Взводный при смерти. Славка и Серега лежат, отстреливаются. Меня за подмогой послали. — Молодой, смертельно испуганный, солдат дрожал всем телом и готов был рухнуть замертво.
Мандресов дал бойцу пощечину, приводя в чувство. Плечи его сотрясались от беззвучного плача, а изо рта вырывались только шипение и стоны.
— Объясни толком! Ты кто? Откуда? Кто напал? Где остальные? — так и сыпал вопросами Мандресов.
— Я — сапер, отдельный инженерно-саперный батальон. Наша группа прошла утром мимо вас вместе с «зелеными».
Мы, удивляясь, переглянулись, а солдат продолжил:
— «Царадоевцы» или сговорились с «духами» или сдались в плен, но душманы появились сразу ото всюду. Взводный в этот момент установил «охоту», оставалось два фугаса заложить. Бандиты вдруг вылезли из всех щелей и принялись стрелять. Четверых — наповал, в том числе и лейтенанта. Славка крикнул, чтобы я бежал за вами, а сам остался отстреливаться, прикрывая раненых. Это рядом, идти метров триста пятьдесят.
Мандресов поднял на меня глаза и в них стоял немой вопрос: «Бежим на помощь?». Я кивнул головой и надел лифчик-нагрудник.
— Сашка, давай заведем в джунгли БМП и лупанем прямой наводкой, — предложил я. — На ней раненых и убитых вывезем.
Ротный кивнул в знак согласия.
— Рота, подъем! Взять оружие и боеприпасы! За мной! — громко заорал Мандресов.
— Ни хрена себе! Банда совсем рядом! Могли и на нас выскочить! — ужаснулся Калиновский.
Я огляделся: сколько тут нас? Четыре офицера, старшина, двенадцать бойцов. Плюс двое — экипаж бронемашины. Теоретически еще три сапера, если они живы. Все равно мало. Кто знает, сколько человек в банде? Рота афганских союзников просто растворилась, как и не было ее. То ли их перебили, то ли они предали нас и переметнулись на сторону мятежников. При втором варианте сил у противника еще больше. Около сотни стволов. Плохо! Одна надежда на БМПэшку.
— Саня, вызывай танкистов, пусть пару танков пришлют. И Острогина вызывай к нам, — подсказал я ротному. — Не справимся иначе. Слишком много «духов». Берите больше патронов! Каждому «муху», гранаты!
Я поплевал через левое плечо, поцеловал на счастье свой номерок и шагнул вперед навстречу неизвестной судьбе.
Сапер побежал обратно по тропинке, показывая дорогу в лабиринте дувалов и арыков.
«Черт! Черт! Черт!..» — пульсировало в голове. Ну почему мне так не везет? Сидел бы себе на КП батальона, и все эти события прошли бы мимо меня. А теперь снова угораздит попасть под пули. Подорожник скажет, что я специально лезу на рожон, подтверждая Героя.
Где-то недалеко шла интенсивная стрельба, слышались разрывы гранат. Значит, кто-то живой и отбивается. Пожухлая листва мешала разглядеть, что творится впереди в зарослях. Видимость никакая даже в десяти метрах. Ужасно неприятная ситуация!
— Фадеев, брось гранату за угол, — приказал я сержанту.
Ба-бах! Граната, не перелетев стену, взорвалась метрах в семи в кустах, отскочив обратно от края дувала.
— Писарюга! Ты что совсем очумел! Чуть осколками не зацепило! Хорошо РГД кинул, от «эфки» кого- нибудь точно ранило бы. Опять хочешь орден?
Сержант оскалил зубы в улыбке, но не ответил. Свой орден он получил благодаря осколку от собственной гранаты. По ранению. Стоящий рядом Калиновский швырнул вторую гранату точно за угол. Никто оттуда не стонал, не орал, значит, путь свободен. Свернули за угол. Так и идем двумя цепочками: впереди сапер, за ним я, Калиновский, Шапкин, следом топают бойцы. Вдоль соседнего забора Мандресов со своей группой. БМП рычала двигателем где-то сзади, пробивая, словно бешеный носорог, дорогу в саманных стенах и зарослях. Перед глазами открылся широкий двор, а за ним улочка и опять высокая стена.
Мы наткнулись на сапера Славку, отстреливающегося от невидимого противника. Сбоку, метрах в десяти, лежал, прикрывая фланг, еще один солдат.
— Где «духи»? — спросил у бойцов Мандресов.
— На дальнем конце двора. Несколько «бородатых» за арыком и вон в тех трех разрушенных домах. Наши лежат в центре, возле кяриза.
Я осторожно выглянул и увидел двух солдат, прячущихся в неглубоком арыке и перевязывающих друг другу раны. Рядом лежали двое мертвых и у колодца среди травы и веток еще два тела.
— Кто валяется в кустах? — спросил я у сапера.
— Взводный, а с ним еще Хализаев.
— Сашка! — обратился я к Мандресову. — Давай сделаем так: я с Калиновским и четырьмя бойцами
