Не обрадовался он мне, моется сосредоточенно, давно, видать, не мылся. Я тогда перед ним встал и снова:
— Доброе утро, дедушка, оглох, что ль? — и автомат показываю. А чего мне уже стесняться после такой ночки?
Дед рассердился, хекнул зло, мочалку в бочку бросил, руками за края схватился и вдруг вместе с бочкой взлетел на скалу. Да так ловко, что я было решил, что это китайская баба-яга, только с бородой. Обычное дело, если подумать, очень старая бабка легко может быть с бородой. Только мне думать некогда, мне в бочку надо попасть. Я кричу:
— Дедушка или бабушка, замерзаю! Всю ночь босиком в одном халатике по холодным камням! Выручай, добрый человек!
Он молчит, моется, но что-то мне подсказало, что слышит. Я тогда лег брюхом пустым на камни и лежу. Долго лежал, уснул ненадолго, проснулся, вверх смотрю — пустая скала. Вот сволочь какая бессердечная. Стал я кое-как подниматься и тут вижу метрах в полусотне от меня стоит Сука во всей своей лохматой красоте, зверь-зверем. Увидела, что я ее заметил, улыбнулась, встала на четвереньки и ломанула ко мне прямо по камням. Я бежать, но как — ноги-то совсем не гнутся! Свалился в ручей, пока встал — она рядом. Я за отверткой — карман намок, рука не влезает. И тут, когда она меня почти схватила, ее бочка по голове ударила. Она упала, а я смотрю вверх — в бочке старик косичку себе заплетает. И говорит:
— Ну полезай, думаешь, мне ее в воздухе держать легко?
Залезть я, конечно, не мог, вцепился просто в край, он и поднял меня на скалу. Там я все-таки залез в бочку, хотя старик этого вроде не ожидал. Да, это был старик, хотя и с косичкой, я это разглядел пока в бочку лез. Странно, конечно, он так терся — а вода чистая. Мне сразу пришло в голову, что это волшебник. Вот, думаю, везет, что ни день — новый волшебник. Вода почти остыла, но все равно хорошо. Вот стоим в бочке, выглядываем, вниз смотрим. Там Сука поднимается из ручья, мокрая, орет нам что-то. Ну, я-то понимаю, что она мне может сказать, а дед спрашивает:
— Что ей от тебя нужно? Они вообще-то совсем иначе себя ведут. Эта порода демонов, охотясь, меняет обличье.
— Да знаю, — говорю, — только эта тварь злая на меня, я от нее сбежал один раз. Теперь давай на нее еще раз спикируем, прихлопнем к черту, а то не даст она мне покоя.
Дед засмеялся довольно противно:
— Этих демонов не убьешь простой бочкой! Проще всего избавить тебя от этого несчастья — кастрировать. Тогда ты не будешь представлять для нее интереса, и все образуется. Кроме того, эта операция часто приводит к серьезному развитию скрытых до этого способностей.
Мне это не понравилось. Я хочу быть как все, а не чудиком. Я решил тогда пока тему разговора изменить:
— А тут не проходили трое с книгами, подсвечником старым и автоматом, как у меня? — Автомат, правда, я внизу оставил. Теперь Сука в нас из него стрелять пробовала. Молодец, Саид, даже из затвора патрон достал.
— Нет, — говорит дед. — За последние полторы тысячи лет таких трое не проходило, ручаюсь. У тебя что, нет другой одежды?
— Нет. А куда ж они делись? Давай тут полетаем, поищем их?
Дед как будто расстроился.
— Это что тебе, аттракцион? Я истратил почти весь свой потенциал и, хуже того, потерял сосредоточение! Теперь мне нужно время и медитация. Вылезай из бочки и обсохни на солнце, дай мне покоя. И даже не думай, что мы будем еще летать.
Тут он меня поднял и выставил из бочки. Я нетяжелый, но все же тяжелее деда, да еще мокрый. Как он смог? Я решил отвертку не доставать пока, хоть на ветру и холодно было. Даже сделал, как он сказал: снял халат и стал махать им, как флагом. Холодно, но высох быстро. И халат высох. А Сука злилась и что-то визжала, это меня развлекло. Потом она зашвырнула автомат в ручей и побежала по дороге в ту сторону, откуда я пришел.
Я было заскучал, стал смотреть, как бы со скалы слезть, но тут она вернулась. Скакала, как жеребенок, высоко попу подбрасывая, чуть не переворачиваясь. Проскакала подо мной, даже не покосившись, и дальше побежала. А за ней из-за поворота выбежал Саид, он стрелял ей вслед, а за ним бежал Райфайзен и кричал, а последним бежал Филипп, и мне даже сверху было видно, какой он весь потный. Саид Райфайзена не слушал и все палил, палил коротенькими очередями, а потом быстро вставил новый магазин и шмальнул его весь вверх, в воздух. Почти в нас со стариком. Отругать Саида я не успел, потому что наша скала загрохотала и поехала вниз, прямо как с горки. Я присел, за скалу держусь, как могу, а мимо меня китаец мой просвистел в своей бочке. То ли она у него поломалась, то ли он не сконцентрировался, но грохнулся вниз со всего маху, с предсмертным криком, так что Саид услышал и отскочил. И еще долго они все втроем отскакивали, потому что на деда в бочке рухнул я, вместе со всей скалой, и камни летели с лошадь величиной. Подо мной то рассыпалось, то дыбилось, и я, как лягушка, переминался на всех четырех. Хотелось спрыгнуть, но я не знал куда. Потом стало тихо и ничего не видно, потому что поднялась туча пыли. Непонятно, откуда она взялась? На первый взгляд было довольно чисто. Когда пыль стала оседать, я понял, что сижу верхом на большом камне в десяти шагах от Саида. Райфайзен был рядом с ним и ругался:
— Говорил же, не стреляй в горах!
— О! — говорит Саид. — Мао. А я думал, она тебя сожрала, дура-то эта мохнатая. Так это ты скалу уронил?
— Нет, не я. Она сама. Давайте покопаем, тут еще дед был китайский, жалко его.
— В бочке-то? — Райфайзен только сплюнул. — Забудь. Над ним тонн двадцать камней. А зачем он сюда бочку приволок?
— Помыться. Хороший был дед. Жаль, не успел сконцентрироваться. Он меня от Суки спас.
— Да ладно, не грусти. — Саид стал меня успокаивать. — Хочешь, я ему прощальный салют устрою?
— Нет, — сказал Райфайзен. — Если очень надо, я могу тихо-тихо помолиться. И можно памятник сложить из камушков, а вот салюта не нужно.
И тут Филипп подал голос:
— А эта мохнатая снова тут!
Мы оглянулись и увидели Суку, она старалась выбраться из-под камней. Поняв, что ее заметили, заскулила и стала противно царапать по камням когтями. Саид пристегнул новый рожок и спросил меня:
— Так я не пойму: она в нормальную бабу может превратиться?
— Может, — говорю, — только зачем тебе? Ее вон по пояс завалило, что толку-то?
— Что-нибудь придумаем… — Саид подошел к ней и задумчиво стал ей прикладом по голове постукивать. — Ну давай… Превращайся, давай…
Райфайзен тоже задумался, потом спрашивает меня:
— Вот ты, Мао, как думаешь: это животное или человек?
— Это демон.
— А демон — человек или животное? Куда ближе?
— К человеку, конечно! Какое из нее животное? Страх один.
— Да я к тому, — все думает Райфайзен, — что кушать очень хочется.
Тут и я задумался. Конечно, так себе из нее животное, но и из меня голодного не человек, а ерунда. Спросили мы Филиппа, а он и о чем речь не поймет.
— Она человек?
— Нет, демон она.
— Ну, значит, можно жрать. — Он откуда-то вытащил ножичек и крикнул Саиду: — Ну давай, трахни ее по-быстрому, и завтракать будем!
— Как это? — Саид аж опешил. — И вы ее после этого есть будете?
— Можем после, — сказал ему Райфайзен, — а можем прямо сейчас. Давай, коллектив ждет.
И он стал ломать всякие кустики на костер, а Филипп стал ему помогать. Сука тут поняла, к чему дело идет, и сразу превратилась в несчастную такую девушку рыженькую.
