Стрелки на часах в узком коридоре подтягивались к полуночи. Время неумолимо, вот уже и настает завтрашний день, пора отправлять Рошке к Старому городу… «Сироты» наверняка уже покинули город, а Бык Метессе, судя по его глазам, впервые усомнился в правомерности действий своего начальника. Галашше почувствовал себя одиноким даже здесь, в Управлении. «Тяжелый денек… А ведь надо еще послать весточку жене, чтобы вместе с детьми и слугами перебиралась в Вельшею, им надо выйти за ворота на рассвете, так надежнее».
Нищенка, зевая, сидела на каменной скамье. Лет сорока, а может, несколько моложе – при ее профессии точнее определить трудно. Лицо, не мытое, похоже, с самого рождения, зато разукрашенное старыми шрамами и недавними синяками, не вызывало желания познакомиться, но ведь дело не в лице… Галашше опять развернул бумагу: вроде бы отец Невод ничего не писал о красавицах. Да и какая демонам разница?! «…Хватало лишь вида женщины…» – гласила присланная цитата. Лучше перестраховаться.
– Течка давно была? – зачем-то нарочито грубо спросил он.
– А чего? – Нищенка привстала, хитро прищурилась. – Давно. А я опять разговорилась!
– Ох, тварь!.. – поморщился Галашше. – Не о том думаешь. На плеть меньше хочешь? Раздевайся.
– Так неготовая я… – Сообразительностью дама не отличалась. – Только-только поболтать захотелось. Зачем же?
– Раздевайся, говорю. Догола. На две плети меньше получишь. Ах, да ладно, вообще так отпущу! Если забудешь о сегодняшнем вечере. Разденься и встань там, в углу.
– Зачем же? Непристойно-то как… – Нищенка быстро стала сматывать тряпье, камера наполнилась вонью. – И к чему вам?
– Помолчи.
Галашше отступил в сторону, чтобы пропустить помощников и Бохроса. Грохенец, как показалось полицмейстеру, усмехался несколько криво и прикрывал скованными руками детородный орган. Введя арестованного, Рошке и «грачи» выжидающе уставились на начальника.
– Как вам эта женщина, господин Бохрос? – хрипло спросил Галашше.
– Что это еще за непотребство? – Купец мельком оглядел нищенку и отвернулся. – Вонь-то… Умер кто- то?
Посмотри еще разок, мне кажется, вы должны быть знакомы, – сказал полицмейстер первое, что пришло в голову. – Ну? Посмотри внимательнее, Бохрос!
Грохенец, скривившись, исполнил требуемое и опять отвернулся. Член его чуть дернулся, или Галашше только так показалось? Нет, показалось. Полицмейстер почувствовал, что краснеет.
– Воняет, повторил Бохрос. – Уведите, а то меня стошнит. Я не полицейский говноклюй, непривычен…
– Уведите, заприте его в «мешок»! – приказал Галашше и мстительно добавил: – Одежду не отдавать.
8
Рошке, разобравшись в ситуации, задержался:
– У вас какие-то подозрения на его счет?
– Так, мелочи… Догадки. Одевайся, дура! – прикрикнул полицмейстер на обескураженную нищенку и вышел в коридор. – Вот что, лейтенант, я поразмыслил: ты прав, надо ехать на север, ждать больше нечего. Отбыть придется уже сейчас, ночью.
– Сейчас? – поднял брови Рошке. – Ладно, я холостой. Думаете, дело так плохо?
– Думаю, да. Идем.
Все еще мысленно ругая и себя за доверчивость, и отца Пладде за старческое слабоумие, Галашше поднялся к себе в кабинет. Давно написанное письмо барону Зеккуне и прилагающиеся бумаги лежали в ящике стола, запертом на хитрый замок чегишайской работы, оставалось лишь их запечатать.
– Я тут довольно много всего написал… Если придется туго, – мало ли что? – выкинь конверт за борт, – напутствовал он Рошке. – Лучше пусть ты доберешься до Секретной канцелярии без бумаг, но доберешься. Попробуй тогда рассказать, что знаешь, все же ты не сиволапый какой, а должностное лицо, обязаны хотя бы выслушать. Помни: на карту поставлена уже не только наша с тобой карьера, но, возможно, и жизнь.
– Я понимаю. – Рошке принял конверт и спрятал его за пазухой. – Мне помогут чегишаи?
– Да, вот держи. – Полицмейстер отдал ему записку с указанием места и времени встречи. – Лучше зайди к себе, переоденься в штатское, чтобы не привлекать внимания. А потом чегишаи дадут тебе свое тряпье.
– Кажется, отлив сегодня под утро, – прикинул лейтенант. – Значит, на рассвете буду уже в море. Думаю, мы поступаем правильно, господин Галашше. Не волнуйтесь, Небо на нашей стороне.
– Истинно так!
Полицмейстер даже приобнял Рошке и тут же поморщился: нервы, нервы… «Когда же дело успело зайти так далеко? Может, не стоило вмешиваться, обращать внимания на чегишайские жалобы? Самому пойти к главарю Грохенской гильдии, продаться, как магистратские старички? Теперь все равно поздно».
– Удачи!
Рошке закрыл за собой дверь, а Галашше опять потянулся к буфету – за вином. Не допив стакан, он вспомнил о семье, быстро написал и отослал с дежурным сержантом записку жене. Странно, но предположение об отставке за несколько часов переросло в уверенность. Арестовывая пятерых торгашей, Галашше объявлял войну, но не думал, что она окажется такой скоротечной, не предполагал силы связей Вешшера и Мачеле. Надо же, сам бургомистр к ним в гости бегает.
– А ведь наверняка не быть мне больше полицмейстером, – пробормотал он. – Или никем, или уж
