делаю.
– Кстати, откуда он здесь взялся? Он же в Иштемшире должен быть, с Кайвином.
– Послали его с каким-то донесением в Грохен. – Луиза наморщилась, припоминая. – Им там пришлось прикончить местного полицейского начальника – Галаси, да? Но четверо его доверенных копов вырвались из кольца и почему-то идут на юг… Хочешь, сам спроси у Ромиля.
– И Ромиль сказал, что они остановились в «Урагане»?.. – Джеппе тяжело вздохнул. – Сюда никого не пускают, кроме своих, Луиза. И они сюда не попали бы, если… Так, а Ромиль, выходит, шел за ними, а потом обогнул трактир через луг? И со мной разминулся, эх, как же все скверно вышло.
– Ничего пока не вышло, – отмахнулась атори. – Дорога одна, или в Грохен, или в Иштемшир они все равно должны по ней пойти.
– Надо в кустах их поискать, может быть, залегли совсем рядом, подонки. – Джеппе тоже полез за трубкой. Из дома вышла, зябко поводя плечами, никейка. Она улыбнулась Луизе, но та не ответила.
– В кусты мы не полезем, тут полно пауков и змей.
– Да нет же, ядовитые твари только возле некоторых пород деревьев живут, это закон местной природы! Кроме как в лесу, нигде не может быть никаких змей! – Джеппе хотел было еще что-то сказать, но лишь с досадой рубанул воздух рукой. – А носильщиков зачем убили?
– Ну, они же догадались. Все говорят, что в нас с первого взгляда чужих распознают.
– Тогда зачем было к ним подходить?.. По крайней мере здесь трупы оставлять нельзя, надо закопать.
– А это, Джеппе, мужская работа – Луиза выбила трубку о каблук и вышла на дорогу. – Але! Нашли что-нибудь?
Джеппе обхватил голову руками и присел на корточки. Вернулся хозяин, который по старой привычке сперва навел порядок на кухне, и положил ему руку на плечо.
– Не расстраивайся, – сказал он по-вельшейски. – Это недоразумение. В сущности, во всем виноват этот рыжий Ромиль. Помню, когда он проходил тут последний раз, зарубил мальчишку и не сказал зачем. Труп принес: закопай, мол. Я ему сказал: не появляйся, рыжая хуланская рожа, на сто шагов! Проткну из арбалета и рядом закопаю!
Луиза вернулась к дому:
– Скажи хозяину, чтобы дал нам чего-нибудь попить, мы уходим. Ничего не нашли, пусть из Грохена приходят поумней нас. Да перестань ты с таким убитым видом сидеть!
– Натворили дел, а теперь уходите? – усмехнулся Джеппе. – Что ж, и то радость.
– Так радуйся, мальчик. Еще увидимся. Ну а ты, бедняжка, куда направляешься? – Луиза вдруг решила обратиться к никейке.
– В Иштемшир. – Никейка с преувеличенной тщательностью выговаривала слова, но не все звуки удавались, – как и Джеппе, она имела раздвоенный язык. Вешшер говорит, я понравлюсь командиру имперского гарнизона, и вот…
– Ты Вешшеру понравишься, это я тебе гарантирую. Язык, значит, уже изуродовали… Ладно, удачи тебе. Местным понравиться просто: они только на запах реагируют. Так что…
Луиза не договорила, ушла в зал трактира, где хозяин поставил на грязный стол кружки с пивом. Туда же потянулись и ее подчиненные, вернувшиеся с безрезультатных поисков.
– Она даже не спросила, как меня зовут… – надула губы никейка. – Сука! Что они тут о себе воображают, Джеппе?
– С жиру бесятся. Еще бы, каждая сильнее любого местного мужика. Почти любого… Ты только не обижайся, Джесс, но с женщинами тяжелее всего. Для них местные вообще не люди, ну то есть как животные, понимаешь? Я не знаю, в чем тут дело, может, в системе размножения или в том, что местные женщины гораздо глупее… То есть я хотел сказать – по-другому несколько устроены.
– Ну, я так понимаю, что их удел – кухня, да? И постель во время месячных.
– Это не месячные… Дело не в том, что их загнали на кухню, а вообще в поведении. Они, например, практически не разговаривают, даже на рынке изъясняются жестами, есть целый «женский язык». А говорливыми становятся перед течкой, за день-два, им тогда нужно мужское общество.
– Боюсь я. – Джесс передернула плечами. – А если меня распознают?
– Вешшер не дурак. Он тебе объяснит, как себя вести, тем более что вы будете спокойно при всех переговариваться. Мы такие штуки в Грохене часто проворачивали. Джеппе не сдержался, хихикнул. – Если смочить тряпочку в выделениях местной женщины, то в течение часа можно из любого мужика веревки вить. Главное – не переборщить, чтобы он совсем не взбесился. Так что не волнуйся. Вопрос только один: как нам без носильщиков теперь в город попасть. Придется с крестьянами договариваться, а они на дороге появятся ближе к полудню. Вешшер будет недоволен, да еще там какие-то незапланированные события с полицмейстером.
Атори вышли из трактира, утирая губы, и сразу отправились к Грохену, даже не попрощавшись. Джеппе проводил их унылым взглядом. Выглянул опять и хозяин:
– Попадется кто-нибудь на пути – зарежут и в лес не оттащат.
– Мы тут ни при чем.
– Ни при чем, но дело-то общее! Ненавижу новых, Джеппе. Языки им подрезать – сразу бы присмирели, вот как эта черненькая.
– Не обольщайся, она тоже умеет убивать, – хмыкнул Джеппе. – Просто не повезло ей в лагеря попасть. Но вон под деревом восемь трупов лежат, еще не остыли, а ей хоть бы что. Да и, в сущности, с мужчинами не лучше.
– Ты о чем?
