малый сообразительный, как немцем запахло, так и утёк.
— Филипповка, это, кажется, Хомутовский район? — неуверенно спросила Вера, хотя отлично знала, что Филипповка — это Бравичинский район.
— Нет, Бравичинский, — отозвался человек под ольхой, пристально глядя на девушку.
— Почему вы все о них говорите? А вы сами?
— А я что? Я дальний, алтайский. Николаем меня звать, Николай Рогов. Я ничего, а Володька ранен, вот и говорю о нем, Скворцов фамилия.
— Учитель?
— Мы пять дней не ели, — хмуро сказал Рогов, растирая в пальцах кусок коры и отбрасывая его, Вера неприязненно на него покосилась. Она уже слышала об этом, и при чем здесь она. А может, они все врут, и почему он с Алтая, а очутился здесь, и вообще? Если они пять дней не ели, разве он должен об этом говорить? Ей самой не очень-то легко, что же теперь взять да так и рассыпаться перед ними? И кто докажет, что этот с Алтая, а тот, учитель — из Филипповки, а белобрысый — Юрка Петлин?
Она стояла, не зная, на что решиться, и сама себе удивлялась: откуда у нее взялась такая подозрительность, и почему ее так раздражает этот высокий и сильный, видать, мужчина; она верила в интуицию, в возможность понять человека с первого взгляда и долго потом не могла себя перебороть, если и ошибалась в своих определениях.
— Чего там, вы нас не бойтесь, свои, — сказал Рогов с насмешкой, точно угадывая ее сомнения.
— А я не боюсь, — отрезала она.
— Покажите нам, как пройти куда-нибудь к деревне, — попросил Рогов и крикнул: — Да чего вы стоите, не съедим же мы вас, хотя, конечно, и до этого недалеко. Подойдите ближе.
— Дудки, — невольно рассмеялась Вера и только тут заметила, что готова в любую минуту перескочить неширокий ручей и исчезнуть в густых зарослях молодой ольхи. — Вы думаете, что здесь есть где-то деревня?
— А вы хотите уверить нас, что собираете грибы и пришли сюда за сто верст?
— Я ничего не хочу. Будьте здесь, я скоро вернусь.
— Хорошо, — недоверчиво пообещал Рогов, отошел к своим товарищам и сел рядом с ними под дерево, поглядел в ту сторону, куда ушла девушка. — Фея, — сказал он, и Скворцов, задремавший от слабости и усталости, поднял голову и открыл глаза.
— Ты что-то спросил, Николай?
— Ничего я не спросил. Не могу я больше идти, и все. Или мы найдем пожрать, или я ложусь и помираю.
— Где она?
— Ушла, приказала сидеть, никуда не двигаться с места, — ответил за Рогова молчавший до этого Юрка Петлин, длинноногий, еще по-мальчишески нескладный паренек с живыми, быстрыми глазами.
— Зря ты ее отпустил, Николай, удерет девица, испугается. Надо было кому-нибудь из нас с ней идти, вот хотя бы Юрке.
— Точно, — с готовностью отозвался Юрка, — ох, и есть хочется, кишки к позвонку приросли, а от ягод уже мутит. Весь век здесь прожил, а не знал, что под боком такая дремучесть.
— Весь ве-ек, — передразнил Юрку Рогов. — Твой век короче носа, погоди, тебе его еще укоротят.
Скворцов усмехнулся, провел пальцем по давно не бритым щекам.
— Я заметил за тобой любопытную черту, Николай, чем больше тебе хочется есть, тем мрачнее твоя философия. Ты лучше скажи, что нам делать дальше, если она не вернется? Куда идти?
— Вернется. Я уже слышу, они подошли, стоят сзади.
Скворцов удивленно оглянулся и встретился глазами с парнем лет двадцати с лишним, в руках которого была винтовка. Скворцов толкнул Николая Рогова и встал.
— Здравствуйте, — сказал им парень с винтовкой и слегка повел стволом, указывая направление. — Идем.
— Ишь ты, — сквозь зубы проворчал Николай Рогов. — Командует.
— Иди, иди, — сказал парень, и они прошли, куда он указывал, а он шел за ними шагах в пяти.
Потом они увидели шалаш, трех мужчин, очевидно ждавших их, и ту самую девушку, которая мыла в ручье котелки. Двое, Почиван и Сигильдиев, стояли, а Глушов сидел, продавив своей тяжестью стенку шалаша; у него было отекшее, желтое лицо. Девушка сидела, листая какую-то книгу и делая вид, что не замечает ничего вокруг.
— Ну, здоровы были, — хрипло сказал Глушов. — Подходите ближе, рассказывайте, кто вы такие, откуда и зачем.
— А может, вам всю родословную рассказать, до седьмого колена? — вызывающе спросил Рогов, опускаясь перед шалашом и по-турецки скрещивая ноги.
— Валяй, — согласился Глушов, оценивающе ощупывая глазами крепко скроенную фигуру Рогова.
— Рассказывай, рассказывай! А что рассказывать? Я в окружение попал, а они вот местные, из Филипповки, вот пусть и рассказывают.
Скворцов неторопливо оглядел Глушова, Почивана, девушку.
— Владимир Скворцов, работал учителем в филипповской школе. Вел русский язык и литературу в пятых, шестых и седьмых классах. А это Юра Петлин, тоже из Филипповки, кстати, мой бывший ученик.
— Почему не в армии?
Скворцов оглянулся, это спросил Почиван.
— Белый билет у меня, вы, наверное, видели, я прихрамываю. А Юру не успели призвать.
— В Филипповке я был, — сказал Почиван. — Кто у вас там последнее время председателем колхоза был?
— Грачик, Андрей Демьянович, а что?
— Ничего. Документы какие есть?
— Забыли получить, — опять не удержался Рогов.
Почиван подошел, присел напротив на корточки.
— А ты, друг, не ломайся. С тобой в поддавки никто играть не собирается. Ясно?
— Ясно.
— Да бросьте вы, — взмолился Скворцов. — Из-под расстрела ушли. Какие документы, если нас на расстрел вели?
— Подожди, Почиван, — перебил недовольно Глушов. — Рассказывайте, товарищи, рассказывайте. Садитесь ближе, — предложил он Рогову, и тот неохотно придвинулся.
Поймав на себе брошенный искоса любопытный взгляд Рогова, Глушов выпрямился, он не любил, когда его начинали изучать прежде, чем он успеет составить себе представление о человеке.
— Вы — партизаны? — вдруг спросил Юрка срывающимся баском и весь залился краской.
— Партизаны, разве ты не видишь, партизаны, — перебил его вопрос Рогов, и Глушов сердито завозился, устраиваясь удобнее. Этот парень за словом в карман не лез.
— Партизаны мы или нет, — наконец сказал Глушов неторопливо и веско, невольно вспоминая чувство беспомощности и заброшенности, когда сердце начинает болеть, и радуясь, что пока все идет хорошо, — партизаны мы или нет, не важно! Кажется, я просил вас рассказать, что с вами случилось.
— И зимовать так расположились? — настаивал на своем Рогов, кивая на шалаши.
— Отвечайте на вопросы. Номер вашей части, дивизии?
— Почему мы должны отвечать на ваши вопросы? — Рогов выделил это «ваши» и оглянулся на Скворцова. Скворцов неодобрительно молчал, и тогда к Рогову опять подошел Почиван, опять присел рядом на корточки, положил руки ему на плечи и раздельно, убежденно сказал:
— Потому, браток: видишь ли, у нас есть винтовки, а у вас их нет, вот потому мы будем спрашивать, а вы отвечать. И попрошу не скоморошничать, здесь желающих повеселиться нет. Понятно?
— Понятно. — Рогов подождал и отодвинулся, сбрасывая с плеч широкие ладони Почивана.
В один из своих походов в глубь леса в поисках грибов — всё поблизости подчистили раньше — Юрка
