— А как ты думал? — спросила Бригитта, ее голос был преисполнен горечи и уныния. — Ты думал, лорду Хортону все равно, кто и как попользовал родоначальницу новой породы?
— А какое ему дело до этого? — удивился Павел, кажется, искренне. — Я же гены не портил…
Бригитта повернулась к нему. Внезапно ей стало наплевать на свой статус, его статус, судьбу, перерождение и вообще все высокие понятия.
— Ты дурак или притворяешься? — резко спросила она. — Ты все испортил! Родоначальницу выращивают с детства, порченая женщина никогда не станет корнем породы. Ты сломал мою судьбу! Теперь я никуда не гожусь, только в рабыни для наслаждения, я даже в холопки не гожусь, а ты все пытаешься меня заставить! Сам выгребай дерьмо за собой, я тебе не помощница! Лучше убей меня, чем так мучить!
Павел стоял неподвижно, виновато свесив голову, и вид у него был такой, будто каждое слово Бригитты било его сильнейшей боевой магией. А когда Бригитта закончила свою речь, он развернулся и, ни слова не говоря, пошел прочь. Навсегда?
Бригитта осталась одна, вокруг расстилался цветущий мир, но для нее он был пуст и печален. Все бессмысленно, жизнь не продолжается, это только видимость жизни. Перерождение грядет, надо лишь дождаться. Сидеть и ждать.
Она вернулась к тому самому дереву и снова погрузилась в пустой и бессмысленный сон наяву, она наблюдала, как тени от предметов становятся длиннее, это происходило прямо на глазах, как будто время многократно ускорило ход. Она потеряла счет времени.
А потом ее внимание привлекла неясная тень, мелькнувшая на самом краю зрения. Это был Людвиг, вначале она не поверила своим глазам, приняла его фигуру за обман зрения, но это все же был Людвиг.
«Ну вот и конец, — подумала Бригитта. — Это хороший конец, он уважит мою просьбу, мне не будет больно».
10
— Лучше убей меня, чем так мучить! — кричала Бригитта.
Павел слушал ее и чувствовал, как глубоко внутри поднимается не гнев, нет, а пустота, черная бессмысленная пустота. Она права, Павел был готов подписаться под каждым ее словом, и от этого ему было особенно горько и обидно. Обидно, когда тебя оскорбляют незаслуженно, но во сто крат больнее, когда ты понимаешь, что вся брань в твой адрес — абсолютная правда, на все сто процентов. Павел не мог слушать ее дальше, он развернулся и ушел.
Бригитта права, он ничем не лучше барона Трея, тот тоже не хотел ничего плохого, когда собирался изнасиловать Павла. Так, наказать строптивого раба, обычное дело, ничего особенного. И кому какое дело, что при этом чувствует сам раб? Он — просто игрушка, живая самодвижущаяся игрушка, деталь пейзажа, объект, но не субъект, если размышлять в философских терминах. А это неправильно, когда живому человеку отказывают в праве быть субъектом, быть тем, чьи чувства и планы достойны того, чтобы принимать их во внимание. Конечно, люди бывают разные, вот холопы, например, разве это люди? Живые землеройные машины, управляемые речевым интерфейсом да еще заложенной в детстве программой. Но Бригитта — живая женщина, пусть глупая и сварливая, но живая. Может, в теории переселения душ есть своя правда? Может, действительно лучше верить в счастье в следующем воплощении, чем всеми силами пытаться продлить свою текущую жизнь? Или верить в рай и ад? Вера даст силы спокойно принять поражение, не унижая себя скотскими поступками, не перечеркивая судьбы тех, кто имел несчастье оказаться рядом с тобой. Что там говорилось про потрясателя вселенной? Промчится от заката до рассвета, как метеор… или как кто он там промчится? Или это вообще не про него? Может, Ивернес прав и Павлу действительно суждено стать антихристом местного разлива? Конец света, правда, местной мифологией не предусмотрен, разве что локальный — горы трупов, реки крови, море огня, орды жуков и червей…
А самое мерзкое то, что от Павла почти ничего не зависит. Он не управляет судьбой, наоборот, судьба тащит его по предначертанному пути, где каждый следующий шаг вытекает из предыдущего. Нет, какая-то маленькая доля свободы в действиях Павла есть, каждый шаг случаен, но общее направление движения предначертано пророчеством. А финальных состояний всего два — или принять предназначение потрясателя, о котором все время талдычит Ивернес, или пойти и убить себя об стену. Третьего не дано. Но что делать, если ты не готов ни к тому, ни к другому?
Глупый демон тешил себя бестолковыми детскими мечтами — мир погряз в мракобесии, я вам покажу, что такое прогресс… Ага, одной девушке уже показал. Не зря пришельца из иной вселенной называют здесь демоном, такова его сущность, каждый его шаг несет горе и страдание. Трей, Бригитта… Ивернес куда-то подевался, не случилось ли с ним чего… Нет, Трея не жалко, он сам виноват, он сделал все, чтобы быть убитым, но тенденция настораживает… Нельзя лезть со своей магией в чужой муравейник, здесь свои правила, а если уж полез — будь готов, что тебя не поймут и все извратят. Да ты и сам ни черта не понимаешь в их жизни. Каким изящным казалось это решение — одно «ду ду ду ду ду», и девчонка любит тебя, ты ее повелитель до гроба или там костра. Можно, конечно, обновить психотропное заклинание, она снова станет счастлива, но ты-то знаешь, что это морок, неправда, что искусственно наведенное счастье не бывает настоящим, это такое же счастье, как кайф от наркотика. А наркотики убивают если не тело, так душу точно. А Павел никого не хотел убивать.
Как легко говорить «живи и дай жить другим». Забудь и прости. Но он не может здесь жить и не хочет умирать. Инстинкты заставляют барахтаться до конца, даже если ты понимаешь, что от твоих барахтаний один лишь вред и никакой пользы.
Впрочем, а почему он решил, что приносит вред? Трей сам виноват, нечего было бросаться куда не следует с членом наперевес. Бригитта… а что Бригитта? Если Павел одолеет Хортона, она станет-таки родоначальницей новой породы, ее мечта сбудется. Да даже если не одолеет… Граф Хортон — неглупый человек, с ним можно договориться. Поделиться заклинаниями в обмен на неприкосновенность для себя и для Бригитты, да еще комфортные условия для жизни. Выдавать ему по одному заклинанию в год, ему это выгоднее, чем удовлетворить жажду мести и лишиться неведомой магии. Он же не дурак, поймет, в чем выгода. А Бригитта… Ну да, нехорошо получилось, но что теперь, не гадить двадцать дней подряд? На будущее запомним — нельзя насиловать чужую рабыню, если она тебе симпатична, хорошее разумное правило. Ну, не знал я его, ну, виноват, простите, теперь буду знать. Да, глупо, по-детски, но теперь-то уж что поделаешь? Не в петлю же лезть! Да и где тут ее найти, петлю-то?
Павел сориентировался и направился домой, а точнее, в то место, которое временно стало его домом. Только временно. Дауншифтинг может быть хорошим делом, но не до такой же степени! Павел обязательно придумает, как обеспечить себе достойную жизнь в этом мире, он прольет кровь, если будет нужно, но не просто так, а только по необходимости. Не нужно лишних жертв, их и так уже многовато стало. А если судьба не будет благосклонна — что ж, против судьбы не попрешь. По крайней мере, сложат красивую песню о коротком, но ярком пути демона. А может, чем черт не шутит, есть все-таки жизнь после смерти?
Впереди, за деревьями, сверкнуло и зашипело. Что-то яркое и быстрое промчалось справа налево и куда-то врезалось с отчетливым стуком. Затрещал огонь. Файрбол?
Павел пригнулся и быстро перебежал к живой стене колючего кустарника, на котором росли зеленые ягоды (местный аналог незрелой малины?). Выглянул в узкий просвет между кустами и улыбнулся.
Барон Людвиг Фанарейский метал файрболы (не сплошные, одиночные) прямо внутрь хижины, она красиво освещалась изнутри бушующим пламенем. Неподалеку, у полюбившегося ей дерева, сидела Бригитта, она с любопытством наблюдала за происходящим. Павла никто не видел, он с трудом поборол искушение выскочить из-за кустов и заорать: «БУУУ!»
Стараясь ступать неслышно, он приблизился к Людвигу сзади, принял подходящую стойку и негромко кашлянул. Людвиг вздрогнул и начал поворачиваться, медленно, недопустимо, позорно медленно. Павел успел произнести вслух:
— Эти одеяла давно стоило сжечь.
