Артист обращался к четверым музыкантам оркестра, которые сопровождали его выступление, ходил вокруг них, язвил и со страстью атаковал их стихами Вийона:
Когда Водваржка кивнул в сторону Земана и Стейскала, стало ясно, кого он имеет в виду. Земан побледнел, поняв, что артист провоцирует их. Тут Водваржка вспрыгнул на сцену и продекламировал заключительные строки баллады:
Теперь уже Сганел, напуганный развязностью артиста, не выдержал:
— Стоп! Оставь свои шуточки, Гонза. — Однако, боясь разозлить его, добавил: — А в целом все отлично. Повторите куплет.
Водваржка с насмешливой улыбкой поправился:
Он махнул рукой на Земана и Стейскала, как бы зовя их к себе на сцену:
Воцарилась тишина. Земан потихоньку встал и спросил:
— Так вы это хотите показывать вечером?
Водваржка ухмыльнулся:
— А вы, видимо, хотите нам это запретить? Вам уже мешает и Вийон? Средневековый поэт?
Земан ответил спокойно и строго, но с трудом сдерживай гнев:
— Не мешало бы запретить, чтобы вы не использовали средневекового поэта в целях провокации. Но это в наши обязанности не входит. Пойдемте, пан Сганел.
Когда они зашли за занавес, отделявший бар от зала и сцены, Земан взорвался:
— Вы с ума сошли, пан Сганел? Вы что, хотите, чтобы мы закрыли ваш ресторан?
Из зала доносились голоса и смех участников репетиции. Они, конечно, были довольны — выходка Водваржки развлекла их.
Сганел отвел взгляд и, уклоняясь от ответа на вопрос Земана, с корректной учтивостью спросил:
— Что вам угодно, панове? Будете что-нибудь пить?
Земан, не обратив внимания на его предложение, продолжал:
— Кого вы защищаете? Ради кого позволяете выступать со сцены с нападками? Ради этого мошенника и проходимца, как вы сами изволили говорить?
Сганел, будто не слыша, зашел за стойку бара и с профессиональной официантской подобострастностью предложил:
— Виски? Коньяк? Джин? Или, может быть, кофе? Кока-колу? Тоник?
Земан зло, с иронией в голосе, спросил:
— Или вы тоже хотите отказаться от своих показаний?
Только теперь Сганел наконец среагировал:
— Нет-нет! Я никогда не откажусь от своих слов: я не видел, кто стрелял.
Вмешался Стейскал. Он засыпал Сганела вопросами:
— Тогда почему вы побежали за Павлом Данешем? Зачем вы его преследовали? За что вы его избили?
Сганел налил себе рюмку коньяка и залпом выпил.
— Потому что он мне в нетрезвом состоянии устроил скандал. Потому что он мне своим хамством сорвал представление.
Земан немедленно, не давая Сганелу опомниться, задал следующий вопрос:
— Только поэтому? А кто тогда, по-вашему, стрелял?
— Этого я, простите, не знаю!
— А куда исчезло орудие преступления? Вы же здесь должны досконально все знать. Вам известны все укрытия, углы и закоулки. Вы знаете людей, персонал, публику. Кто из них мог взять оружие? Кто мог унести его или спрятать?
— В этом я вам, к сожалению, ничем не могу быть полезен... Не желаете ли в самом деле что-нибудь заказать?
— Скорее всего, не хотите! — воскликнул Земан. — Но запомните, пан Сганел, вы играете с огнем!
И вдруг Сганел чистосердечно признался:
— Понимаете, панове, я обо всем этом много думал... И понял одно — если вы закроете этот винный погребок, они мне помогут... Но если они меня исключат... за сотрудничество с вами... из культурного фронта, я пропал. Это простой меркантильный расчет. А я уже слишком стар для того, чтобы позволить себе начинать все сначала в другом месте.
Земан все понял и больше уже не напирал на него, а только сказал:
— Так вот, значит, как! Вы боитесь! Хорошо, мы справимся и без вас. Хотя бы ради того, чтобы и до вас дошло, у кого в этом государстве право, закон и сила.
Сганел, заметно нервничая, налил себе еще одну рюмку коньяка, выпил и подавленным голосом промямлил:
