– Имитационная система «Дух тьмы» была использована в условиях полигона, в теплых водах вблизи Сан-Диего. Здесь же, в холодных водах Арктики, практически в боевых условиях, нет уверенности в эффективности установки. Ложный, создаваемый «Тьмой» образ может не сложиться. Русские не воспримут его как «Колорадо», не станут маневрировать, и тогда нам грозит реальное столкновение!
– Пусть это вас не тревожит, адмирал. Ультразвуковые сигналы «Тьмы» будут сопровождаться мощной экстрасенсорной посылкой, которую я готов ретранслировать от источников, расположенных на Восточном побережье Штатов. Семь магов, гордость «Нэви Энелайзес», в эти минуты находятся в разных точках Атлантического побережья. Нацеливают на меня свое биополе, которое я, вслед за «Тьмой», превращу в могучее средство атаки.
– Но это безумие!
– Адмирал, выполняйте приказ Президента! Иначе я вас арестую и приму командование лодкой! – Томас Доу погрузил свои кварцевые раскаленные трубки в глаза адмирала, и они задымились, наполнив глазницы горячим розовым пеплом.
– Я выполню приказ Президента, – вяло, словно во сне, произнес адмирал Грайдер. Шагнул как лунатик… – Курс сто восемьдесят… Скорость тридцать узлов… Задействовать имитаторы целей… Оператора «Тьмы» на Центральный пост…
– Командир, они возвращаются!.. – старпом на электронном экране зло и тревожно рассматривал встречную цель, возникшую по курсу «Москвы». Цель приближалась. Ступенчатый импульс, обработанный компьютером, распался на множество синусоид. Словно струйки растаявшего ледяного кристаллика, они заструились в электронном русле компьютера. Каждый ручеек был звуком, излетавшим из турбулентного следа винтов, из растревоженной толщи, сквозь которую проходила лодка, из потоков, омывавших гладкое тулово, из мягко рокочущих подшипников, в которых вращался вал, из раскаленного пара, толкавшего лопатки турбин. Каждый из этих звуков исследовался, сверялся, запускался в память компьютера, хранившего миллионы подводных звучаний, и говорил о том, что уловленная сонаром цель была американской лодкой-убийцей «Колорадо», которая на встречном курсе опасно сближалась с «Москвой».
– Продуть носовые!.. Лева руля!.. – командир повел лодку к поверхности, ломая курс, удаляя крейсер от опасного скалистого дна.
– Снова на встречном!.. Идут прямо в лоб!.. – старпом сделал стойку, уперев ноги, набычив шею, сжав кулаки, словно ждал столкновения.
– Право руля!.. Самый полный!.. – лодка, повинуясь рулям, тяжко вильнула, соскальзывая с острия, которое надвигалось на нее из непроглядной пучины.
– Нервы наши испытывают, – зло сказал командир. – А у нас вместо нервов проволока…
– У них титановый форштевень, специально для таранных ударов… Под углом в двадцать градусов вспарывает обшивку, отламывается как зуб. «Колорадо» уходит, оставляя нож в груди погибающего врага.
– Это они с индейцами так обходились… А мы русские… Под нож себя не подставим. Они не пойдут на таран, жить хотят. У них коттеджи на Атлантическом побережье, их жены тюльпаны выращивают, детишки на «кадиллаках» в колледжи ездят. У них жизнь дорогая и сладкая, не то что у нас. Им есть что терять…
– Идут в лобовую атаку!..
– Продуть кормовые!.. Лева руля!.. Поднырнем под них!.. Штурман, дайте донный рельеф!.. Сообщите запас по вертикале!..
Акустик Плужников слушал, как ревут наушники, словно в них грохотал и вибрировал прокатный стан. Барабанные перепонки разрывались от стука, будто сквозь ухо проходила стальная колея, по которой несся безумный состав. Наушники превратились в две рычащих пасти, которые выдыхали хриплый звериный рык.
Окруженный экранами, жалящими вспышками электронных табло, хрусталем циферблатов, командир слышал беззвучный гул приближавшейся смерти. Она поместила себя в его ослабевших костях, влилась и застыла в остановившемся разуме, вплелась в окаменевшую волю. Последняя хрупкая мысль мерцала как струйка слюды в толще гранита. Старпом, похожий на остывающую чугунную отливку, стоял рядом. В его глазницах был рыхлый розовый пепел. Командиру казалось, что в лодку сквозь сталь проникает таинственное излучение, от которого зашкаливают приборы, искрят контакты, сворачивается кровь, останавливается дыхание. Будто в лодку из пучины заглядывал чей-то огромный, завораживающий, мертвенный глаз.
– Лева руля… – слабо прошептал командир и увидел, как из бездны кинулось на него отвратительное страшное чудище. Впилось зубами в сердце. Стало когтить и драть.
Успел послать в ходовую последний приказ:
– Продуть кормовые!.. Полный вперед!..
Лодка с дифферентом на нос, на бешеном ходу, пыталась поднырнуть под ревущее облако звука. Провалилась ко дну, пропуская над собой грохочущий вихрь. Стремилась взмыть, заложив до предела рули, но не справилась с управлением и ударила в дно. Стала биться стальной головой о гранитные скалы, вздымала ил, сотрясалась от ударов и скрежетов. Сплющила лобовую обшивку, в которую были заложены трубы торпедных аппаратов и покоилась одна из торпед. Волна удара прошла по торпеде, и та взорвалась в тесноте трубы. Брызнула огнем в океан и внутрь головного отсека. Газы, расширяясь, уничтожили торпедистов, подорвали комплект боевых торпед, превратив головную часть лодки в гигантский огненный шар. Взрыв раздвинул океанскую толщу, вскипятил рассол, толкнул во все стороны ревущую тучу пара. Лодка превратилась в громадную головню, которая билась о дно. Плазма огня уничтожила пульты, перископ и компьютеры, испарила живую плоть. Превратила командира и штурмана, старпома и шифровальщика в летучие россыпи атомов. Подхваченные вихрем, они унеслись из лодки вместе с раскаленной водой. Утратив пятую часть длины, с раскрытыми наружу огромными ломтями железа, лодка еще продолжала дергаться, скрежетала о дно, покуда не улеглась на грунт. Слабо вздрагивала, окутанная илом, выталкивая пузыри ядовитого газа. Была похожа на огромную рыбину с оторванной головой, из которой вытекала вялая муть.
Взрыв лодки зафиксировали самописцы норвежской сейсмической станции. Ударная волна настигла проплывавшее стадо китов, и у беременной касатки случился выкидыш. Зародыш плавал в кровавом пузыре, и рыдающая самка подталкивала его носом. В баре на базе гулящая девица Нинель вдруг обмерла, уронила бокал с вином и упала на пол без чувств.
