по лестницам, забивались в каюты. Кто-то силился спустить на воду шлюпку.
— Что это? — воскликнул посол Киршбоу. — Я не понимаю, что это?
— Прошу меня простить, я должен вас покинуть. Мое место рядом с Президентом, — сказал Есаул. Статный, бесстрастный, военной походкой оставил палубу, скрылся в недрах корабля.
Через несколько минут по громкой связи металлический голос произнес:
— Дамы и господа, просьба разойтись по каютам и соблюдать спокойствие. На ваших глазах совершен террористический акт, в котором погибли господа Куприянов, Круцефикс и Словозайцев. Подобные террористические акты произошли в других городах России. Есть жертвы. По предварительным данным службы безопасности, предпринятые действия являются согласованной акцией международной террористической сети «Аль-Каеда» в сговоре с боевиками Национал-большевистской партии и группами вооруженного националистического подполья. Есть угроза атаки на наш теплоход. Президент контролирует обстановку. В настоящий момент он связывается с военными округами, с ракетными частями стратегического назначения, с политическими партиями страны. Еще раз, господа, прошу сохранять спокойствие и оставаться в каютах. Через некоторое время Президент выступит с обращением к нации.
В каюту посла Киршбоу без стука вошел Есаул. Он был бледен, держался подчеркнуто строго. На узком лице с темными подглазьями играли желваки. Без разрешения сел. Минуту молча смотрел на взволнованного посла, доводя это волнение до предела.
— Господин посол, извещаю вас от имени Президента России, что в стране объявлено чрезвычайное положение. На неопределенное время отменяются отдельные статьи конституции. В частности, продлевается пребывание на президентском посту нынешнего Президента России. Об этом в ближайшее время будут извещены послы европейских государств, Индии и Китая. Мы нуждаемся в понимании и поддержке нашего стратегического партнера Соединенных Штатов.
— Это невозможно! — воскликнул посол Киршбоу. — Это противоречит установкам Госдепартамента! Противоречит нашим национальным интересам!
— Мы всегда уважали национальные интересы США. Иногда в ущерб нашим собственным. Разве мы не уничтожили нашу космическую станцию «Мир», чтобы не составлять конкуренцию американским программам НАСА? Разве не молчали, когда ваша субмарина «Лос-Анджелес» протаранила нашу подводную лодку «Курск», и мы, под рыдание вдов и матерей, лгали мировому общественному мнению, ссылаясь на самопроизвольный взрыв торпеды?
— Мы ценим ваши жертвы. Ценим дух союзничества, который вы проявляете.
— Господин посол, вы должны верить, что и в условиях чрезвычайного положения Россия остается верным союзником Америки. Мы не покладаем сил в борьбе с международным терроризмом. Готовы пойти навстречу Америке в ее политике сдерживания по отношению к Ирану и Северной Корее. Мы станем покрывать растущие потребности Соединенных Штатов в нефти и газе. Готовы обеспечить американским компаниям участие в нефтедобывающем бизнесе России. Господин посол, в настоящее время предпринимаются жесткие меры по пресечению антигосударственного мятежа, осуществленного враждебными России силами. Вводится военное положение, идут аресты. Приведены в готовность части ракетных войск стратегического назначения. Прошу сообщить об этом Президенту Соединенных Штатов и сказать, что Россия, как никогда, нуждается в дружеской поддержке.
— Но вы сказали… — Посол Киршбоу растерянно моргал глазами. — Сказали, что Россия распиливает свою последнюю стратегическую ракету. Даже танцевали вокруг нее русские народные танцы!
— Нам казалось, что это действительно последняя ракета. Но в последующие дни мы обнаружили тысячу двести бесхозных ракет и поставили их на боевое дежурство.
— Понимаю, — пролепетал посол Киршбоу. — Я буду связываться с Госдепартаментом. Реакция Президента США последует незамедлительно.
— Полагаю, через четверть часа Президент России на борту теплохода выступит с обращением к нации. — Есаул поднялся. Молча поклонился. Покинул каюту.
Есаул созвал к себе в люкс соратников. Смущенные и подавленные, появились спикер Грязнов, прокурор Грустинов и хромающий, с негнущейся ногой министр обороны Дезодорантов.
— Через четверть часа на палубе перед прессой Президент Парфирий сделает обращение к нации. Объявит о введении чрезвычайного положения и о продлении своих полномочий на третий срок, — начал Есаул.
— Вот так так! Ни хрена себе!.. Давно пора было сделать решительный шаг! — воскликнули все трое разом.
— Не перебивайте и слушайте. — Есаул раздраженно пресек прения. — Каждому из вас надлежит предпринять незамедлительные действия… Ты, — Есаул ткнул в спикера Государственной думы Грязнова, — свяжись с твоим гребаным парламентским большинством. Прикажи утвердить чрезвычайное положение и изменить статью конституции, где говорится о сроках президентских полномочий. Если твои идиоты начнут артачиться, стимулируй «конвертами».
Ты. — Есаул кивнул прокурору Грустинову. — Подготовь ордера на арест восьмидесяти двух человек. Вот список. Интернируй правозащитников в подмосковные санатории для душевнобольных. Друзей Куприянова помести в казармы дивизии внутренних войск, особенно гроссмейстера и эту японскую стерву… Тебе… — Он обратился к министру обороны Дезодорантову. — Да перестань, мать твою, грызть трость… Войска переводятся на казарменное положение. В обеих столицах объявляется комендантский час. Подыми авиацию, пусть истребители барражируют над Москвой и Питером на бреющих высотах. Чтобы либералы не вылезали из сортиров.
— Может, сбросить небольшую атомную бомбу на Вышний Волочёк? — азартно предложил Дезодорантов.
— Вынь трость из задницы и делай, что тебе велят, — оборвал его Есаул.
— Позволь узнать, Василий, текст президентского обращения подготовлен? — поинтересовался спикер Грязное, видимо желая предложить свои услуги спичрайтера.
— Подготовлен, — сказал Есаул.
— Его будет читать сам Парфирий? — недоверчиво спросил прокурор Грустинов.
— Прочитает через четверть часа. Все. Теперь ступайте и действуйте как можно быстрее.
Все трое вышли в коридор. Прокурор, мотая головой, повторял:
— Ай да кот Вася! Ай да Есаул! И впрямь, «он догадлив был».
Разошлись по каютам, уселись за телефоны правительственной связи.
Глава тридцать пятая
Направив соратников в дело, Есаул взял со стола лист бумаги с заготовленным текстом и оставил каюту. Вышел в пустой коридор, где за дверями испуганные пассажиры ожидали катастрофу, — налет мятежных самолетов, готовых разбомбить теплоход. Всплытие на перископную глубину подводной лодки, посылающей торпеду в президентский корабль. Появление на далеком берегу батареи дальнобойных орудий, берущих в перекрестье прицела белоснежный лайнер. Коридоры были пусты, маячили посты с автоматами.
Есаул спустился на нижнюю палубу, прошел в отдаленный отсек, где у железных дверей стояла вооруженная охрана.
— Откройте, — приказал Есаул. Со скрипом тюремной камеры дверь отворилась. Есаул переступил порог.
Это и впрямь была камера. Отсутствие окон. Голые, выкрашенные грязной масляной краской стены. Клепаный пол. В потолке тусклая, охваченная решеткой лампа. Посредине на возвышении железное кресло. В нем человек. Руки, закрепленные скобами в поручнях кресла. Ноги, вставленные в стремена. На лице железный намордник с прорезями для глаз. Отверстие для носа и рта, зарешеченное нержавеющей сталью. Человек был накрыт клеенчатым фартуком. Под креслом стояла параша, от которой исходило зловонье.
Некоторое время Есаул молча рассматривал узника.
— Я тот, кто вынул тебя из тюрьмы и взял сюда, — медленно произнес Есаул, — ты — Лешка Клыков
