Но не будет спокойного, счастливого, ленивого будущего – вот в чем проблема. Не удастся и впредь избранным «пилить» собственность и «седлать» финансовые потоки, а населению получать свою долю с энергетического пирога и жить в ожидании реализации сталинского лозунга «Жить стало лучше, жить стало веселее». Впереди начало острой фазы глобального системного кризиса, а поэтому будущего у нынешней политической системы нет, как, впрочем, нет его и у других контуров привычной нам действительности.
С другой стороны, на пороге кризиса призывы к революции и тотальному сносу режима абсолютно безответственны и бессмысленны одновременно. Безответственны, поскольку вносят свою лепту в разрушение страховочных конструкций, которые, несомненно, пригодятся в будущем. А бессмысленны в силу своей абсолютной текущей неэффективности. В докризисный период эти призывы будут оставаться «бурей в стакане воды» или «гласом вопиющего в пустыне». В кризисной же ситуации указанные призывы просто смолкнут, ибо будет не до них. На повестке дня встанут задачи выживания общества, государства и цивилизации, их адаптации к глобальным переменам, а затем использования кризиса для преображения России.
И еще. Так называемая «Партия Третьего срока» в корне отличается от своих оппонентов из властного и оппозиционного лагерей трезвым учетом реалий сегодняшнего дня и обращенностью в наиболее вероятное будущее. Нужно сказать, что власть и оппозиция живут настоящим и искренне верят Фукуяме и его сказке о «конце истории». Кроме того, и те, и другие существуют в пределах текущей реальности. Одни хотят и действуют, чтобы она длилась как можно дольше, другие стремятся в рамках именно этой реальности – глобализованного мира, беловежского государства, физически больного, и в немалом числе душевно нездорового населения, деградировавшего социума и деформированной структуры экономики – осуществить радикальные перемены или, по выражению одного из наиболее ярких и умных оппозиционеров, создать «из России путинской Россию благословенную». Тем самым и одни, и другие, несмотря на все их различия, едины в принятии безальтернативного будущего, прямо продолжающего текущую реальность.
Из эсхатологического понимания Пятой Империи неизбежно следует и основополагающий принцип ее основания – собирание «локусов грядущего» в некие сетевые структуры. На первом этапе – через информационное опознание, своего рода «выкликание» «островов будущего» в движущемся к неизбежному концу мире. На следующем этапе, время для которого настает, через Общее дело. Общее дело – это ткань множества общих дел, больших и малых, на самых различных уровнях – от задачи, решаемой группой единомышленников, до национальных инициатив, от креативного проекта, порождающего сеть взаимодействия, до региональной программы, предполагающей согласование интересов, слияние действий и объединение ресурсов многих участников.
«Партия Третьего срока» – это не политическая партия и не фракция в Государственной думе, это субъект развития, самоорганизующийся через ткань разномасштабных общих дел.
У сторонников концепции Пятой Империи и «Партии Третьего срока» в свое время хватило мужества ясно сказать, что во время «сумерек» новой реальности не появится. Задача стоит иная: сберечь, умножить, развить, установить связи между «локусами грядущего», «островами будущего» в настоящем, сберечь русскую традицию, сохранить самобытность нашей цивилизации.
Детальный анализ мировой динамики и процессов трансформации нашей страны позволяет сделать новый вывод: глобальный системный кризис уже начался, и не «за горами» формирование его проявленной фазы – периода смены самих основ привычного нам мира, а значит, у России появляется исторический шанс вырваться из уготованной ей западни, переломить судьбу, избежать участи «последней жертвы» глобализации.
Иными словами: преображение России становится из мечтаний конкретной практической задачей с определенным временным горизонтом. Но для этого надо быть готовым к Большому Кризису, уметь не просто устоять и жить в нем, а использовать открывающиеся возможности для творения новой реальности. Но как раз тотальная неготовность политической страты, формирующегося субъекта исторического действия и населения страны вообще к кризису является, вероятно, неосознаваемой, но оттого еще более болезненной национальной проблемой номер один.
Александр Проханов
Две сосны Владимира Путина
Президент Путин напоминает древнерусского князя Игоря в трагический момент его жизни. Две тугие сосны согнуты до земли. Ноги князя привязаны к древесным вершинам. Сосны дрожат, как луки. Князь водит по сторонам беспомощными глазами. Воины с отточенными мечами готовы разрубить веревки, удерживающие сосны. И тогда разорванный князь взлетит к небесам.
Российская политика раздваивается, расслаивается, взбухает противоречиями. Вводит в заблуждение. Способствует хаосу. Порождает болезненную невралгию.
Сколько сил было брошено на создание консолидированной власти, выстраивание «вертикали», монопольное господство в Думе. В итоге власть сама рассекла себя пополам, выделила из себя вторую «партию власти», столкнула с первой. Прошедшие региональные выборы показали, что две эти «правящие партии» раскололи земское общество, всколыхнули вражду группировок, создали шаткую ситуацию в регионах, особенно там, где близость Кавказа порождает непрерывные опасные вибрации. Перефразируя древних, скажем: «Горе власти, разделившейся в себе самой».
Внешняя политика не менее противоречива. «Мюнхенская речь» дала старт «холодной» войне-2. Была логичным ответом на наглые заявления Чейни, продвижение к границам России НАТО, размещение в Чехии и Польше элементов американской ПРО. Была откликом на свирепую антироссийскую и антипутинскую пропаганду, что требует системы ответов, иерархии ответных мер. Но, в лучших горбачевских традициях, умиротворяя Запад, мы отступаем, ссоримся с Лукашенко, единственным союзником на западных границах.
Власть, как она утверждает, начинает проводить долгожданную социальную политику. Развивает «национальные проекты». Стремится уменьшить разрыв между богатыми и бедными. Но «тарифное безумие», взвинчивание цен на газ, электричество, телефон, рост налогов на недвижимость – эта политика погружает население в еще большую бедность, плодит миллиардеров, продлевает «русский мор». Церковь на Русском соборе, устами митрополита Кирилла, высказалась за прогрессивную шкалу налогов, справедливо распределяющую бремя между имущими и неимущими. Но Путин в своем бюджетном послании настаивает на «плоской шкале», что в интересах свербогатых сырьевиков. Разве это не трещина в отношениях государства и церкви?
Провозглашается война с коррупцией как с главным злом, подрывающим национальные интересы. Но оставляется на своем посту «злой гений» Зурабов, ненавидимый народом министр, вокруг которого ширятся коррупционные скандалы.
То же и со Швыдким – власть призывает к базовым ценностям, патриотическому сознанию, сбережению русской культуры. Но поручает культурную политику господину, едва не вернувшему в Германию «Бременскую коллекцию», заявившему, что «русский фашизм страшнее немецкого», спонсирующему инфернальные биеннале.
Откуда эта путинская двойственность, грозящая безопасности страны и самого Путина? Это раздвоение, исходящее из Кремля двумя противоположными векторами, дробящими российскую реальность на множество осколков?
Вокруг Путина действуют две группировки, две соперничающие «школы». «Либеральная», олигархическая, прозападная, доставшаяся по наследству от Ельцина. И «силовая», питерская, благоприобретенная, состоящая из «верных по крови» соратников. Две эти группы, два «столпа» до поры до времени создавали равновесие. Были свайной опорой Путина. Закрепляли его в российском грунте и в «мировой почве», в респектабельной «восьмерке». Однако со временем два опорных столпа превратились в две согнутые, предельно напряженные сосны, готовые разорвать Президента.
По мере того как близятся президентские выборы и все острее становится проблема «третьего срока», две эти группировки начинают сражаться уже не за влияние на Президента, а за свое выживание, свой экономический и политический статус, за свою личную безопасность. Обострившаяся схватка начинает сотрясать всю страну. Проходит причудливыми трещинами по экономике, культуре, медийному пространству. Общественное сознание начинает раздваиваться, как в бреду. В нем перекатываются конвульсии этой раздвоенности.
