Евгений Прошкин
Твоя половина мира
Часть первая
НИКТО
Минус 52 часа
За окном зыкнула сирена, и Тиль открыл глаза. На черном стекле вспыхивали отсветы от мигалки – наполняли комнату фиолетовым, проворачивались по потолку бледными сполохами и таяли на стене, возле самой двери.
Сирена вновь заголосила, протяжно и тоскливо. В ее вой влились капризные клаксоны, стрекот мотороллера и рев громкоговорителя. Кто-то командовал оцеплением.
Тиль осторожно вылез из-под одеяла. Сверху слышалось легкое дыхание кондиционера, на кровати так же легко дышала вчерашняя подружка. Почему вчерашняя?.. Потому, что сегодня будет не до женщин.
– Разойтись! Очистить улицу! – вопил полицейский.
Не приближаясь к окну, Тиль собрал с пола вещи и торопливо оделся. К фиолетовым зарницам добавились оранжевые, – фазы не совпали, и вспышки смешались в суматошное мелькание. Как вчера в баре. Да, как вчера…
Девушка во сне беззащитно улыбалась.
Тиль вышел из спальни, глянул в дверной глазок и, никого не увидев, вернулся. Прикусил губу, зачем-то проверил время – ох ты!.. три часа ночи!.. – и выстрелил.
Девушка не шелохнулась. Отверстие в одеяле промокло и расползлось красной кляксой.
– Прости, – шепнул Тиль.
В коридоре по-прежнему было пусто, все четыре лифта двигались вверх. Добежав до лестницы, Тиль прижался к стене и толкнул створки. Никого.
Двадцать семь этажей до крыши. Пятьдесят четыре марша, или шестьсот сорок восемь ступеней. Много…
Перед тем как выйти на смотровую площадку, Тиль спрятал пистолет и отдышался. Спокойное лицо, желательно с улыбочкой. Улыбка – слегка хмельная, здесь это считается хорошим тоном, особенно в ночь с субботы на воскресенье.
Вдоль поручней прогуливался народ – в костюмах и в вечерних платьях, с нерационально изогнутыми стаканами, с сигарами и снова вошедшими в моду веерами, от которых на этой высоте едва ли был прок. Двести метров до земли, на севере – такие же небоскребы, на юге – россыпь тусклых огней. Смотреть на них неинтересно, все города одинаковые, просто это возможность проветриться между коктейлями и заодно погладить по заднице чужую любовницу, в то время когда кто-то так же ненавязчиво лапает твою. Бомонд. Тиль знал его изнутри, но теперь он жил по другую сторону, и эти милые люди с антикварными «ролексами» на бледных запястьях для него были просто толпой, мешающей добраться до вертолета.
Улыбайся, – приказал он себе. – В своей плебейской куртке сойдешь за обкуренного арабского туриста. Два дня не брился, это кстати. Голубых глаз в темноте не разглядят.
– Покиньте площадку, – процедил официант. – Сегодня площадка закрыта. Вы не видите?.. Вы не понимаете?..
Решив, что его действительно не понимают, он повторил требование на русском и английском.
Тиль счел за лучшее промолчать и, взяв с подноса последний бокал шампанского, направился к стоянке аэротакси. Выбора не было: вертолет на платформе оказался лишь один. Зато и свидетелей не было тоже. Единственный пилот, дремавший в пляжном шезлонге, вздрогнул и почти уже вскочил, но вовремя разглядел тертую кожаную куртку и сбитые носы ботинок.
– Я не нанимаю на работу, – отмахнулся он, вновь прикрывая лицо фуражкой. – Обращайся в офис, но вряд ли тебе…
– Три часа.
– Что «три часа»? А-а… Уже десять минут четвертого. Выброси свои…
– Арендую машину на три часа, – внятно произнес Тиль. – Тысяча евро устроит? Покататься. Без посадок.
– Э-э… – Пилот растерялся. – Конечно, устроит… Но три часа – это не с моим ресурсом. Лошадка-то уже не девочка, – пояснил он, торопливо обходя вертолет. – Хы-хы, да… Жрет, как прорва. Два с половиной, это максимум. Потом заправимся, и еще два с половиной. И еще, если захотите. Пока вам не надоест.
– До Брянска долетим?
– До Брянска? О, конечно! Нет проблем. Только простите…
Тиль сунул руку в карман и вытащил наугад одну из карточек. Пилот на мгновение приложил ее к сканеру и, зафиксировав счет, распахнул пассажирскую дверцу.
– Прошу вас, господин Кучеренко. Простите, что я сразу не…
– Я сяду рядом.
– Э-э… слегка противоречит правилам…
Тиль усмехнулся. Что он особенно любил в Восточной Европе, так это формулировки. Чуть западнее говорят либо «Verboten», либо «Sorry, it’s impossible». А здесь – «слегка противоречит».
– Чаевые будут кэшем, – пообещал он, усаживаясь справа от штурвала.
На экране светился длинный идентификационный номер, под цифрами маячило: «Семен И. Кучеренко». Возможно, Ильич. Возможно, Иванович.
Тиль обернулся на смотровую площадку. Отсюда, с высокой угловой платформы, люди сливались в бубнящую массу и напоминали кукол из набора «Barbie & Pat». На земле, в ущелье между бетонными башнями, они и вовсе были как точки.
– Музыку? – осведомился пилот, запуская мотор.
– Новости.
Тиль провел пальцем по экрану, и две строки сменились ячейками тематических блоков. Он ткнул в квадрат «Криминальные» и в новом меню выбрал «Горячие репортажи».
Винт залопотал и размылся в диск с желтой окантовкой. Оторвавшись от шасси, белый крест стоянки стремительно ушел вправо-назад. В нижней части стеклянной кабины, как по стенке мыльного пузыря, бежали радужные дорожки от красно-голубых огней города.
– Успешно завершилось спасение самоубийцы на улице адмирала Мартыненко, – объявила дикторша.
– Ого, это же прямо под нами, – заметил пилот. – Не интересуетесь? А то облетим…
– В Брянск, – отрезал Тиль.
– Мужчина пытался свести счеты с жизнью, – продолжала ведущая. – Жильцы из дома напротив заметили человека на карнизе и позвонили в Службу Спасения. Высотная группа доставила на место страховочный бандаж, предназначенный для насильственной эвакуации. Всего было задействовано четыре наряда полиции, один пожарный расчет, две бригады «Скорой помощи» и уже названная высотная группа. В настоящее время с мужчиной работает кризисный психолог. Подробнее о происшествии – в утренних выпусках.
– Полиция тоже была, – пробормотал Тиль.
– Что? – встрепенулся пилот.
– Ничего.
«Целых четыре машины, – подумал он. – И все – не за мной. Снимали со стены какого-то придурка. А я… Это нервы, нервы…»
– Только что пришло новое сообщение с улицы Мартыненко… – запинаясь, проговорила дикторша. – Из
