Сглотнув, он провел влажными рукоятками по животу и снова стиснул их в ладонях.
Какой тут звонок? Как выглядит кнопка? Это и есть та мелочь, на которой можно попасться. Ладно, круглая. Пёс с ней: круглая, цвета слоновой кости. Но если это ошибка, если Люгер ее почему-то запомнил… Вот только не надо психоза, и так давно уже псих… Все: круглая, костяная. Костяная и круглая, круглая, мать ее!..
Тиль повторил свое заклинание несколько раз, будто звонок, окажись он квадратным и черным, мог от этого изменить форму и перекраситься.
В голосе наконец-то прорезалась хоть какая-то интонация – живая, человеческая.
Завершив неотложное, Люгер откатился в сторону и взял с пола стакан.
Непрерывно
Не очень удобно, но что поделать…
Люгер поднялся с кровати и, накинув халат, достал пистолет.
Люгер вышел в холл и остановился посередине.
Передернув затвор, Люгер подкрался к двери.
Тиль дождался, пока Люгер не замрет, и крикнул:
Дверь затряслась и прорезалась косой печальной ухмылкой. Встопорщились длинные, как клыки, щепки, по комнате разлетелась туча трухи – вместе с обшивкой из двери выносило уплотнитель.
Люгер успел вздрогнуть – больше он не успел ничего. Первая же пуля, пробившаяся сквозь броню, угодила ему в грудь и вышла ровно по центру. Из спины выплеснулось что-то тяжелое и рваное. Люгер начал валиться, но следующее попадание подбросило его вверх и швырнуло к стене.
Дальше Тиль не видел. И не особо стремился.
Магазина хватило на очередь длиною в две секунды – достаточно, чтобы разодрать бронированную дверь, как тряпку. Вбежав, Элен открыла окно и метнулась в спальню.
Тиль отстегнул карабин и слез с подоконника. В соседней комнате раздался мягкий удар.
– Я так, чуть-чуть… для страховки… – пробормотала Элен, волоча по полу еще не остывший «Галил».
Тиль взглянул на свои пистолеты и распихал их по карманам.
– Тяжело было? – спросил он.
– Полковник сказал – семь килограмм? По-моему, тут все двадцать… Да еще пешком! Пятьдесят второй этаж! Думала, рожу по дороге. Хотя… тебе ведь труднее было?..
– Родить – точно было бы труднее.
Он снял с головы оптическую панель и заставил себя посмотреть на Люгера.
Мертв. Весьма мертв. Сильней умереть уже невозможно.
Им все-таки удалось. Тиль до самого конца не верил, что у них получится, и не очень верил
Теперь он мог себе признаться: у них не было шансов, было только желание выжить. И скромный трюк, на который Тиль почти не рассчитывал. Форварды никогда не работали в паре – не было случая, не было повода… главное, не было
От живота у Люгера осталась какая-то мякоть, на месте груди темнела впадина, но лицо не пострадало. Забрызганное кровью, молодое лицо. Он был симпатичный парнишка – Иеремия Люгер, младший брат из провинциального Торонто. Здоровье, обаяние и море власти. Чего ему не доставало?..
Границ, внезапно осознал Тиль. Люгер не видел своего потолка, он решил, что ему и небо – не потолок. Мир такой большой, а форвардов так немного… Мира хватило бы на всех. Но Люгер не собирался ни с кем его делить.
– Тили, ты чего раскис? У нас мало времени. Этот пулемет… гаубица, наверно, тише стреляет.
– Конечно… – рассеянно молвил он.
Тиль должен был петь от счастья, но петь почему-то не хотелось. Отступившая было апатия вернулась и теперь укутывала его как саваном – виток за витком.
Он повесил пулемет себе на плечо, потом поймал болтающийся трос и пристегнул карабин.
