наступления — пехотой, артиллерией, саперными частями»[200].
Став в оборону на левом берегу реки Сан на рубеже Кшивче — Перемышль, Гетман опасался, что корпус снова бросят в бой, не дав возможности привести себя в порядок и лишив бойцов отдыха после многодневных сражений, но получилось все как нельзя лучше — не только корпус, вся армия уходила в Лежайские леса на доукомплектование и подготовку к новому, более решительному, наступлению.
Сдав боевой участок 13-й армии и конно-механизированной группе, корпус снялся со своих позиций. Согласно приказу Катукова бригадам предстояло проделать 100-километровый марш, причем его надо было осуществить скрытно, маскируясь, как только можно, накручивая километры лесными дорогами. Все это делалось для того, чтобы не привлечь внимание немецкой авиационной разведки.
Стараясь дезориентировать противника, Наркомат обороны СССР задержал публикацию приказа войскам 1-го Украинского фронта о взятия Ярослава и Перемышля на целые сутки. Когда московское радио объявило о приказе, корпуса танковой армии были уже за десятки километров от мест событий и подходили к Лежайским лесам.
Здесь начиналась подготовка к новому броску в направлении реки Вислы. Жаль только, что времени на это отпущено было слишком мало — всего одни сутки.
Висла — река норовистая, ширина ее в районе Сандомира, где предстояло захватить плацдарм, составляла 250–300 метров, регулируемая дамбами и другими сложными гидротехническими сооружениями. Были опасения, что немцы взорвут одну из дамб, и тогда вода затопит всю пойму. К счастью, этого не случилось: немцы боялись, что в воде окажутся и свои войска, которые вряд ли успеют переправиться через Вислу. Может, помешали другие обстоятельства — появление здесь советских танков было для противника полной неожиданностью.
Впрочем, германское командование догадывалось об изменении направления ударов армии Катукова. Это видно хотя бы по записям в журнале боевых действий 4-й танковой армии: «…подтверждается обнаруженное разведкой, средствами связи изменение направления действий 11-го гвардейского танкового и 8-го гвардейского механизированного корпусов 1-й гвардейской танковой армии противника, которые повернули на север и продвигаются в треугольнике, ограниченном р. Сан и р. Висла… Это обстоятельство заставляет сделать вывод, что противник принял новый оперативный план: ударом 1-й гвардейской танковой армии через Вислу в направлении Островец — Радом охватить фланги и взломать нашу линию обороны, созданную на р. Висла, после чего войти в оперативное взаимодействие с войсками, наступающими восточнее и юго-восточнее Варшавы…»[201]
Проведя беглый технический осмотр машин, Гетман отдал приказ корпусу двигаться к Висле, куда уже подошли части 13-й армии генерала Н. П. Пухова. Переправляться пехотинцам пришлось на подручных средствах, так как их понтонный парк попал под бомбежку.
Недошедшей армии Катукова предстояло форсировать реку в двух местах: корпусу Гетмана — у Тарнобжега, корпусу Дремова — у Баранува. Взяв с ходу Баранув, генерал Дремов начал переправу и бой за плацдарм, а корпус генерала Гетмана натолкнулся на крупные силы немцев у Тарнобжега, которые по наплавному парому отходили за Вислу.
Андрей Лаврентьевич не стал ввязываться в затяжные бои и приказал своим передовым отрядам спуститься на юг по реке к городу Махув, где, по данным разведки, было не так много немецких войск, и начать переправу. Сюда же стали подходить и части 13-й армии. Этот маневр позволил не только сократить время на переправе, но и сберечь боеспособность своих войск.
Гитлеровское командование, поняв, что помешать переправе советских войск у города Махува оно не в силах, предприняло все же ряд атак, но они с успехом были отбиты бригадой Гусаковского, развернувшего свои части на север против атакующего противника. А тем временем саперы наводили паромное переправы для танков и грузовых машин, лодочные — для мотострелков.
К исходу дня 31 июля 1944 года на левый берег Вислы была переправлена значительная часть сил корпуса Гетмана, которые, взаимодействуя с передовым отрядом 350-й стрелковой дивизии, завязали бой по захвату плацдарма на берегу реки.
К небу взметнулись дымовые завесы. Это корпусные химики начали жечь дымовые шашки, чтобы помешать вражеской авиации и артиллерии прицельно бить по переправе. Бой гремел на земле, в воздухе и на воде. Подразделения одно за другим ускоренными темпами проходили по паромам и, едва ступив на противоположный берег, вступали в бой с противником, стараясь закрепить за собой захваченную территорию. К концу дня узкая полоска земли расширилась до 15 километров по фронту и до 10 километров — в глубину.
После того как комбриг 27-й гвардейской мотострелковой бригады полковник С. И. Кочур, недавно сменивший Елина, доложил, что прочно обосновался на захваченном плацдарме, Гетман начал проталкивать танки и артиллерию 40-й и 45-й бригад. Большегрузные паромы заполнялись сверх всякой нормы. Рулевые паромов Антон Ковальский и Зайнетдин Ахметзянов работали сутками без сна и отдыха, доставляя технику на противоположный берег. Позже, когда писались реляции к представлению бойцов к званию Героя Советского Союза, им был задан вопрос: «Сколько рейсов совершил каждый за время переправы через Вислу?» Никто конкретно ответить не мог — много!
В ходе боев на Сандомирском плацдарме сложилась парадоксальная ситуация: наши войска стремились окружить и разгромить расчлененную группу армий «Северная Украина» под командованием генерала Гарпе, в свою очередь, и немцы преследовали такую же цель — разгромить армию Катукова. Большую угрозу представляли две их группировки — мелецкая и тарнобжегская.
Пока 3-я танковая Рыбалко подходила к Висле, левый фланг 1-й гвардейской танковой армии оказался открытым, чем, конечно, сразу же воспользовался Гарпе, предпринявший ряд настойчивых атак.
Под перекрестный удар попал корпус Гетмана. Андрей Лаврентьевич позже писал: «Эту небольшую горловину прорыва к Висле противник и рассчитывал закрыть двусторонним ударом из района Тарнобжега и Мелеца. И в случае его успеха положение наших войск на восточном берегу у переправы и на зависленском плацдарме могло быть угрожающим. Причем не только вследствие действий тарнобжегской и мелецкой группировок врага, но и потому, что в этот период немецко-фашистское командование подтягивало к Висле в район Сандомира все силы, какие только оно могло снять с других участков советско-германского фронта»[202].
Бои шли как на правом, так и на левом берегу Вислы. Везде находились немецкие войска. Катуков тревожился за левый фланг армии, где сражался корпус Дремова, подвергшийся яростным атакам противника. За правый фланг был спокоен, о чем писал: «У А. Л. Гетмана… хватит сил и опыта отразить натиск врага».
В самую трудную минуту подошла 3-я гвардейская танковая армия генерала П. С. Рыбалко. Командарм воспользовался паромами, наведенными катуковцами. Следом у Баранува стали переправляться армии генералов А. С. Жадова и В. Н. Гордова. Совместными усилиями мелецкая группировка противника была разгромлена, а тарнобжегская — основательно потрепана, и бои переместились на левобережье Вислы.
Успехи советских войск не на шутку встревожили немецкое командование, в первую очередь начальника Генштаба сухопутных войск Гейнца Гудериана. Его коллега генерал Курт Типпельскирх писал после войны, хорошо проанализировав ситуацию на Висле в июле — августе 1944 года: «Еще 23 июля новый начальник Генштаба сухопутных сил генерал-полковник Гудериан потребовал непременного удержания рубежа Сана и Вислы. Дальнейшее отступление надлежало прекратить, так как иначе можно постепенно откатиться до Одера и Эльбы. Тем не менее с Сана к концу июля пришлось отойти, ибо русские 3 августа уже были в Жешуве, 6 августа они приступили к преодолению следующей водной преграды — реки Вислока, а также Вислы у Сандомира»[203].
Командующий фронтом маршал Конев основное внимание армий нацеливал на разгром родом- сандомирской группировки противника и захвату Сандомира, что позволило бы потом выйти на оперативный простор левобережной Польши и держать под прицелом весь Лодзинский промышленный район.
Враг цеплялся за любую позицию, где только можно было закрепиться. В район Сандомира прибывали новые резервы — 5 дивизий из Германии, 3 — из Венгрии. Эти подкрепления позволили противнику прорвать нашу оборону и вывести часть тарнобжегской группировки, которая ринулась к переправам в районе Махува.
Прорыв немцами фронта лишь осложнил в какой-то мере положение советских войск на Висле, но не
