Рот горячий-алый — дороже глаз,
Все мы к райским плодам ревнивы,
А гордячки-то — особливо!
Потягивается, подрагивает,
Перстами уста потрагивает…
Напрасно! И не оглянется!
Твое за сто верст — свиданьице!
А дядька-то шепчет, козлом пляша:
«Должно быть, на всех парусах пошла!
Не всё целовать в роточек…
Давай-ка свой вороточек!»
Синей василёчков,
Синей конопли
На заспанных щечках
Глаза расцвели.
«Эй, старый, послушь-ка:
Вот сон-то приспел!
Как будто кукушку
Я взял на прицел!
Пусть зря не тоскует!
Зажмурил глазок…
И слышу — кукует:
До трех до разов».
— То не пташечка-кукушка
Куковала,
То твоя подружка
Тосковала.
Как под бурею ночной стонут снасти…
Да уж спать-то ты у нас больно мастер! —
«И вижу еще я, —
Речет сам не свой, —
Что плачет смолою
Дубок молодой.
Ветвями облапит
Как грудку-мне-стан,
И капит, и капит
Слезой на кафтан».
— Нет, Царь Лебединый,
Не дуб, не смола:
То спесь-ее-льдина
Слезой изошла. —
«И снится мне, — молвит
(Сам губочки трет), —
Что красное солнце
Мне — яблочком в рот.
Да так вот, с поклоном:
Испробуй, лентяй!»
— Царя Соломона
На сон почитай. —
Тот вздохом туманным:
«Дай сон доскажу!
За перст безымянный
Прикован — лежу.
Ай к смерти? Ай к свадьбе?
Скажи, не мытарь!»
— Эй, спать бы и спать бы
Тебе, государь!
От бабы Иосиф-то
Нагишом, — берегись!
На женском волосике
Не один уж повис! —
Не внемлет Царевич дурной ворожбе,
Сам нежную руку целует себе.
«Гадай хошь на картах,
А хошь — на бобах!
Хошь вороном каркай, —
Всё сласть на губах!»
Ты бренчи, Гусляр, задай нам пиру-звону!
Синь-то водная — что синькой подсинёна!
Исполать тебе, Царь-Буря, будь здорова!
Рот у мальчика — что розан пурпуровый!
НОЧЬ ТРЕТЬЯ
— Веселитесь, наши верные народы!
Белогривый я ваш Царь, белобородый.
Круговой поднос, кумачовый нос,
Мне сам черт сегодня чарочку поднес!
