Второе убийство Сталина

врачей», что суд над ними должен был состояться пятого марта, и как раз в этот день умирает Сталин. Прозрачный намек, что его умертвили.

В. Молотов. Возможно. Не исключено, конечно. Берия был коварный, ненадежный. Да просто за свою шкуру он мог. Тут клубок очень запутанный. Я тоже держусь того мнения, что Сталин умер не своей смертью. Ничем особенно не болел. Работал все время… Живой был, и очень… Что Берия причастен к этому делу, я допускаю… Он сыграл очень коварную роль.

Несколько выше, пытаясь восстановить события ночи с 28 февраля на 1 марта, я высказала предположение, что Сталину могло стать плохо в присутствии кого-либо из задержавшихся соратников — любого, кроме Берии. Почему кроме него? Да потому, что властолюбие, коварство и прочие ужасные свойства натуры — это все романтика, в том смысле, что в духе дешевого романа. Для убийства необходим в первую очередь сильный и реальный мотив, а как раз Берия, единственный из всех, не имел мотива желать Сталину смерти. То, что вождь решил под старость, неясно из каких соображений, перебить всех прежних соратников, — версия, конечно, красивая, да один у нее недостаток — уж очень она, опять же, романтична. Мотивы где? Зачем ему это надо? Чтобы, в свою очередь, объяснить это притянутое за уши объяснение, придумали паранойю, но где хотя бы одно свидетельство, позволяющее заподозрить Сталина не то что в паранойе, а даже в минимальном помрачении разума? Не считать же свидетельством тот факт, что психиатр Бехтерев, посетив Сталина, весь вечер молчал…

Глупо все это придумано, глупо и неумело. Да и как Сталин мог это сделать, даже если бы и пришла ему такая фантазия? Каким способом? Чьими руками? Нет, теоретически он мог это сделать руками Берии, назначив его министром госбезопасности и дав указания раскрутить дела на всю партийную верхушку, — но в этом случае мотив отравить Сталина у Берии приближается к минус бесконечности. А если Сталин, как хотят нас уверить, решил уничтожить и Берию тоже, то повторим вопрос — какими силами и чьими руками? Ибо слухи о сталинском всесилии, скажем так, несколько преувеличены.

А вот что настораживает — так это ритуальные пинки в сторону Берии, причем пинают его абсолютно все. Само по себе это не удивительно — к тому времени, как писались все эти мемуары, он был давно мертв и физически, и политически, за него некому было вступиться, так что на этот дважды труп можно валить все что угодно — и валят, до сих пор валят. Но азарт до добра не доводит — в итоге получилась настолько мрачная фигура, прямо монстр какой-то из американского мультфильма, что это поневоле заставляет насторожиться. Трудно назвать в нашей истории другой подобный персонаж, о котором никто не сказал ни одного доброго слова — разве что Малюта Скуратов, может быть… Но если бы мы читали детектив, в котором группа людей, у каждого из которых была причина желать кому-либо смерти, гак упорно и исступленно указывала как на убийцу на того единственного, у кого такой причины не было и кто давно опозорен, мертв и безгласен, то какая мысль невольно появилась бы? Правильно, мысль об их вероятной вине и о том, что его используют в качестве прикрытия.

Но почему у Берии не было мотивов желать Сталину смерти? Да по очень простой причине — он ничего от нее не выигрывал. Если выкинуть фрейдистскую чепуху о патологическом властолюбии Берии в то же помойное ведро, где покоится чепуха о сталинской паранойе, и посмотреть реальные, шкурные мотивы, то мы тут же видим, что ему, единственному из всех, в случае передачи власти от партии к правительству ничего не грозило. Берия был «промышленник», а не аппаратчик, как остальные, и в этом случае только выигрывал, он был заинтересован в сталинских преобразованиях, в результате которых мог получить гораздо большие власть и влияние, чем имел. Какие? Если говорить о преемнике Сталина на должности предсовмина, то в его окружении другой фигуры, кроме Берии, просто не просматривалось. Не было другого человека, сочетавшего в себе относительную молодость (Берии в то время было всего 54 года, столько же, сколько Сталину в 1933 году), опыт работы (огромный), практическую хватку и незаурядный ум. Единственным его недостатком была национальность — но, в конце концов, это вопрос решаемый, если на посту формального главы государства будет стоять русский, как часто делалось в национальных республиках: первый секретарь — представитель коренной национальности, а второй — тот, кто хорошо работает. Нет, он ничего не выигрывал от смерти Сталина — зато проигрывал все, вплоть до самой жизни.

Если немножко подумать, то отчетливо видно: как слухи о том, что Сталин хотел устранить Берию, так и то, что Берия причастен к смерти Сталина, исходят из одного источника — из Политбюро. Сказал Хрущев, повторил Микоян, поддакнул Молотов — это что, три свидетельства? Да нет, одно — свидетельство Политбюро, в котором тогда верховодил Хрущев и его команда. Но люди-то они были средние, не слишком умные — вспомним, откуда брался партаппарат. И так они увлеклись, демонстрируя такую ненависть, сгребая на одного человека такие горы мусора, что это поневоле вызвало подозрения. Нет, что-то в этой истории очень и очень не так…

Арест генерала Власика

Биография Николая Сидоровина Власика, начальника охраны Сталина, вся умещается в несколько строк. Родился в 1896 году, в деревне Бобыничи Барановичскои области, в Белоруссии. В 1918 году вступил в РКП(б), работал в ВЧК — ОГПУ, с 1931 года служил в охране Сталина по рекомендации самого начальника ОГПУ Менжинского. После смерти Надежды Аллилуевой много занимался бытом, детьми — всем. Упрямый, ограниченный служака, не обременявший себя образованием свыше своих трех классов, службу он знал «от» и «до» и понимал свои обязанности гораздо шире, чем проверка и расстановка охранников по местам.

И вот с этим самым генералом Власиком случился странный казус: незадолго до описываемых событий его от Сталина убрали. В апреле 1952 года он был отстранен, а 15 декабря 1952 года арестован. Считается, что он халатно относился к службе, воровал, а деньги тратил на то, чтобы соблазнять женщин. Ну да, женщин Власик любил, он и сам от этого не отказывался, однако у нас за прелюбодеяние не карают. Что же касается халатности и воровства, то тут все несколько интересней.

Три года Власика держали в тюрьме. И вот наконец суд — он состоялся 17 января 1955 года. Выдержка из судебного дела, может быть, и произведет впечатление на человека, который всю свою жизнь провел в изолированном от жизни подвале, где только и делал, что читал, читал, читал инструкции и уставы, но нормальному человеку с этим текстом просто неловко знакомиться. Половина его посвящена нудным выяснениям того, что говорил и чего не говорил Власик в присутствии какого-то Стенберга. Вел ли он в его присутствии служебные разговоры по телефону односложно, или из них можно было понять, о чем идет речь. Выяснили, что за эти годы был один разговор, по поводу посылки Сталину с Кавказа, в котором посторонний теоретически мог что-то понять. Предоставлял место в служебном самолете — два раза. Выдавал пропуска друзьям на парады на Красную площадь. Выдавал пропуска в ложу охраны: стадион «Динамо» — один раз, Большой театр — два раза. Разгласил «секретные сведения» — что у Ворошилова на даче от елочной шутихи произошел пожар, погибли фотографии, жалко… По поручению Игнатьева рассказал Стенбергу, что в МГБ на того заведено дело. Хранил дома в ящике стола старые карты Потсдама с системой охраны давно прошедшей конференции. Как-то раз в пьяном виде пальнул по бокалам на столе. И дальше, все в том же духе. Это что касается «служебных злоупотреблений» за 20 лет работы.

Теперь о воровстве.

«Член суда Рыбкин. Подсудимый Власик, как вы могли допустить огромный перерасход государственных средств по вашему управлению?

Власик. Должен сказать, что грамотность у меня сильно страдает. Все мое образование заключается в 3 классах сельско-приходской школы. В финансовых вопросах я ничего не понимал и поэтому этим ведал мой заместитель. Он меня неоднократно заверял в том, что «все в порядке». Должен также сказать, что каждое намечаемое нами мероприятие утверждалось в Совете Министров СССР и только после этого проводилось в жизнь»[95].

После такого ответа Рыбкин замолк и больше вопросов не задавал.