боевую готовность».

Значит, все-таки 18-е…

Как действовало командование Прибалтийского округа — увидим на примере книги Е. Дрига «Механизированные корпуса РККА в бою». Итак, 3 МК:

«18 июня все части корпуса были подняты по тревоге и выведены из мест постоянной дислокации… 21 июня 1941 г. в Каунас прибыл командующий ПрибОВО генерал-полковник Ф. И. Кузнецов. Он предупредил командование корпуса о возможном в скором времени нападении Германии. Было приказано под видом следования на учения выводить части корпуса из военных городков в близлеэюащие леса и приводить в полную боевую готовность».

12 МК начал даже раньше:

«16 июня 1941 года в 23 часа командование 12-го механизированного корпуса получило директиву штаба округа о скрытной передислокации соединения в новые районы… Войска в ночь на 19 июня выступили в поход…»

Ещё один след той же телеграммы проскользнул в донесениях особистов.

Из докладной записки начальника 3-го отдела[34] Северо- Западного фронта дивизионного комиссара Бабич. 28 июня 1941 г.:

«Командир 7-й авиадивизии полковник Петров… 19 июня был предупрежден заместителем командующего ВВС по политработе о возможных военных действиях; ему был указан срок готовности к 3 часам 22 июня».

Судя по последнему сообщению, у нас знали даже час нападения!

…Обратите внимание: практически все мероприятия в директиве ПрибВО — оборонительного характера, о наступлении речи нет. Иначе зачем готовиться к подрыву мостов не только на границе, но и в тылу? Подозрителен по части наступательного характера разве что пункт в) — насчёт устройства переправ. Но тут достаточно просто взглянуть на карту того времени. Все эти реки находились на советской территории, самое близкое — километров в 50 от границы, да и Неман не являлся пограничной рекой, а пересекал линию границы почти под прямым углом. Так что командование округа готовилось явно не к наступлению — как-то странно в ходе наступления наводить дополнительные переправы через собственные реки.

Конечно, нет никакой гарантии, что директивы в прочих округах были тоже чисто оборонительными. Но надо ведь учитывать и советскую военную доктрину того времени, которая предусматривала отражение нападения и перенос войны на территорию противника. Нас интересует не столько характер этих директив, сколько сам факт их появления. Раз они существовали, значит, никакой неожиданности не было.

Практически все мероприятия по подготовке к войне должны были быть закончены к 21 июня. Это неудивительно, учитывая, что кроме Рихарда Зорге имелось ещё множество осведомителей в самых разных кругах, в том числе и агент в немецком посольстве в Москве[35], который регулярно оповещал о распоряжениях, отдаваемых дипломатам, так что не было у Сталина никакой нужды в предупреждениях посла Шуленбурга.

Вот ещё один документ:

Выписка из приказа штаба Прибалтийского особого военного округа. 19 июня 1941 г.

«1. Руководить оборудованием полосы обороны. Упор на подготовку позиций на основной полосе УР, работу на которой усилить.

2. В предполье закончить работы. Но позиции предполья занимать только в случае нарушения противником госграницы.

Для обеспечения быстрого занятия позиций как в предполье, так и (в) основной оборонительной полосе соответствующие части должны быть совершенно в боевой готовности.

В районе позади своих позиций проверить надежность и быстроту связи с погранчастями.

3. Особое внимание обратить, чтобы не было провокации и паники в наших частях, усилить контроль боевой готовности. Все делать без шума, твердо, спокойно. Каждому командиру и политработнику трезво понимать обстановку.

4. Минные поля установить по плану командующего армией там, где и должны стоять по плану оборонительного строительства. Обратить внимание на полную секретность для противника и безопасность для своих частей. Завалы и другие противотанковые и противопехотные препятствия создавать по плану командующего армией — тоже по плану оборонительного строительства.

5. Штабам, корпусу и дивизии — на своих КП, которые обеспечить ПТО по решению соответствующего командира.

6. Выдвигающиеся наши части должны выйти в свои районы укрытия. Учитывать участившиеся случаи перелета госграницы немецкими самолётами.

7. Продолжать настойчиво пополнять части огневыми припасами и другими видами снабжения.

Настойчиво сколачивать подразделения на марше и на месте.

Командующий войсками ПрибОВО генерал-полковник КУЗНЕЦОВ Начальник управления политпропаганды РЯБЧИЙ Начальник штаба генерал-лейтенант КЛЕНОВ»[36]

По сути, 18 июня стал для Красной Армии первым днем войны. В этот день составлялись и исполнялись приказы, подобные тому, который подписал командир 12-го мехкорпуса Прибалтийского военного округа Шестопалов:

«С получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части. Части приводить в боевую готовность в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять… С собой брать только необходимое для жизни и боя»[37].

Это «для жизни и боя» для получивших приказ командиров, если они имели глаза и голову, означало войну.

И на этом фоне знаменитая «Директива № 1» выглядит уже не отчаянной и запоздалой попыткой в последний момент все же предупредить ничего не подозревающие войска, а вполне логичным и закономерным итогом всей предшествующей подготовки.

Директива № 1

Военным советам западных приграничных округов о возможном нападении немцев 22–23.6.41 и мероприятиях по приведению войск в боевую готовность с ограничениями, маскировке войск, готовности ПВО

«Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО Копия: Народному комиссару Военно- Морского Флота

1) В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО, нападение немцев может начаться с провокационных действий.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату