правительство должно было провалиться. В этом секрет того, что кадеты в период кризиса возымели большую силу. Керенский же и все министры оказались куклами в руках кадетов. Сила кадетов в том, что их поддерживал союзный капитал».
Сталин, с обычным своим прагматизмом, глядит в точку: не важно, кто что говорит, важно, кто кому платит. Потому и «союзнический след» все время просматривается в путанице прочих следов. Потому и ведут англичане себя с такой феноменальной наглостью, выдавая российскому правительству предписания: что ему надлежит предпринять. Кто девушку ужинает, тот её и танцует…
Однако единственное, чего не смогли даже всемогущие англичане — это сделать слабое правительство сильным. Пора было его менять на что-то более пристойное.
Ситуацию облегчало то, что за «порядок» теперь были не только правые. По мере того, как все новые круги приходили к выводу, что
Нет, пора, пора было наводить порядок.
«Мы все глядим в наполеоны…»
Как-то Наполеон, который был, как известно, маленького роста, никак не мог достать висевшую на стене треуголку. Талейран подошел к нему со словами: «Ваше Величество, позвольте Вам помочь, я ведь выше». Наполеон рассердился и поправил: «Не выше, а длиннее».
К великому событию готовились ещё с весны. После «приказа № 1», по мере того, как все большую силу стали набирать солдатские комитеты, озлобленные офицеры начали группироваться вокруг нескольких организаций. Самыми влиятельными из них были Союз офицеров армии и флота, руководство которого сидело в Могилеве, в Ставке верховного главнокомандования, Военная лига и Союз георгиевских кавалеров — последние две имели имели штаб-квартиры в Петрограде, но смотрели все равно в сторону Могилева.
Гражданских организаций аналогичной ориентации насчитывалось много, но все больше говорильных. Из серьёзных, то есть с деньгами, можно назвать «Общество экономического возрождения России», основанное в апреле 1917 года Гучковым и Алексеем Путиловым [166]. С первым все ясно, а господин Путилов еще до начала событий большую часть своих капиталов перевел за границу, куда вскоре после Октября переместился и сам, продолжая принимать активное участие в спонсировании подрывной работы против СССР. Ровно тем же самым занималось возглавляемое им общество и летом семнадцатого — финансировало контрреволюцию.
Организацией нового типа стал «Республиканский центр». Начинался он под эгидой Сибирского банка как общество, также призванное финансировать борьбу с разраставшейся революцией, но очень быстро обзавелся военным отделом, который объединил вокруг себя множество мелких офицерских групп, и начал всерьез, на техническом уровне, готовиться к захвату власти.
Кандидатуру будущего диктатора подбирали уже с весны. Мелькали в этом качестве генералы Алексеев, Брусилов, адмирал Колчак, вполне мог подойти и Деникин — но почему-то остановились на генерале Корнилове. Надо сказать, фигура была вполне в духе времени и обстоятельств — орлы в болоте не водятся. Непонятно, почему это так — но сие есть закон матушки-природы…
Никакими особенными достоинствами, кроме незаурядной личной храбрости и столь же незаурядной склонности к позерству, будущий «русский Наполеон» не обладал. Генерал Алексеев как-то раз отозвался о нем весьма категорично: сердце львиное, а голова баранья. Завидовал? Хотя если вдуматься — чему тут завидовать? Роли палача собственного народа? А то, как действовал Корнилов, свидетельствует о чем угодно, только не об уме…
Полководческие успехи генерала, несмотря на «львиное сердце», были весьма скромными. В начале мировой войны он получил пехотную дивизию, однако в апреле 1915 года, во время отступления, оказался в окружении и при не совсем ясных обстоятельствах отбился со своим штабом от основных сил и попал в плен. Причем в военных кругах поговаривали, что не просто отбился, а бросил своих солдат и удалился вместе со штабом в лес, где и попался австрийцам. Около года генерал пробыл в Венгрии, пока не бежал в 1916 году, вроде бы подкупив лазаретного фельдшера и переодевшись в австрийскую форму. А дальше начинается необъяснимое.
В России вернувшегося беглеца встретили, как героя. Выяснилось, что еще весной 1915 года главнокомандующий Юго-Западным фронтом, великий князь Николай Николаевич, ходатайствовал о его награждении за ту самую операцию, которую Корнилов так успешно провалил. А после побега из австрийского плена пресса превратила его в национального героя — просто так подобные вещи не делаются. Чтобы удостоиться такой пиар-кампании, надо иметь близость к определенным кругам, которые этой прессой рулят — в то время рулили проанглийски настроенные либералы, рядом с которыми смутно угадывалась долговязая фигура все того же Николая Николаевича. В итоге генерал получил корпус.
Кое-что проясняет следующее назначение Корнилова. После Февраля, по настоянию Думы, он был назначен командующим Петроградским военным округом — а это одна из ключевых, «номенклатурных» должностей, и случайных людей там не бывает. Так что Лавра Георгиевича можно смело включать в список участников либерального военно-политического заговора против Николая II. Если кому мало данных, то вот еще: к числу его подвигов относится арест императрицы Александры Фёдоровны — такую честь тоже абы кому не доверят. Нет, совсем не пешка господин генерал и не ничтожество. А что воевал скромно — так ведь, по выражению Козьмы Пруткова, «не каждый в армии — Глазенап».
В усмирители черни генерал Корнилов рвался с самого начала. Уже во время апрельской антивоенной демонстрации он, в точности как Наполеон в Париже, собрался пустить в ход артиллерию против уличной толпы. Петроградский Совет отменил этот приказ — в ответ генерал обиделся, подал в отставку и уехал на позиции, где отнюдь не мыкался без назначения, а тут же получил 8-ю армию Юго- Западного фронта.
…Начатое в обстановке глобального бардака, по устаревшим планам и без надежды на успех, русское наступление было обречено ещё до его начала. Уже 4 июля первоначальные победные реляции сменились сообщениями о поражении, которое вскоре обернулось сокрушительным разгромом.
Несмотря на предопределенность событий, за провал наступления кто-то все же должен был ответить. Ответил верховный главнокомандующий, генерал Брусилов[167] . Его место и занял вскоре командующий 8-й армией Юго-Западного фронта генерал Корнилов. Во время наступления его армия была разбита и бежала в панике, так же как и другие, однако на судьбе непотопляемого генерала и этот разгром отразился зеркально: вместо понижения в звании он 8 июля был назначен командующим фронтом (отметив свое вступление в должность тем, что приказал расстреливать из пулеметов самовольно отходящие части), а через десять дней стал верховным главнокомандующим вместо Брусилова. И одновременно его начали усиленно раскручивать как будущего диктатора и «спасителя России».
И всё же: почему именно Корнилов? Чтобы вот так идти вверх, нужно иметь кое-что посильнее, чем правильные взгляды и личную храбрость. Могучих родственников у сибирского казака вроде не наблюдалось, связей тоже неоткуда было взять. Вот и вопрос — почему?
А впрочем, есть одна версия. Дело в том, что биография Лавра Георгиевича изобилует
