Ей вдруг вспомнилась сцена, подсмотренная в конюшне. Она гадала, каково это – оказаться в объятиях Маклина, почувствовать на своем теле его сильные руки, ощутить прикосновение губ к соскам и груди, быть прижатой к постели его большим телом.
Будет ли она умолять его не останавливаться и продолжать, как Мэри умоляла Тэма?
Джоанна затрепетала от охватившего ее возбуждения.
Боже правый, она не может уйти!
Только не сейчас.
Джоанна медленно подняла глаза, надеясь встретиться с Маклином взглядом, но он стоял словно окаменев, вперив взор поверх ее головы куда-то на стену. Она попыталась улыбнуться дрожащими губами:
– Я не против того, чтобы помогать вам переодеваться, милорд. Тем более если Артур обычно это делает. Ведь если я этого не сделаю, я так и не научусь правильно прислуживать вам, буду плохим слугой.
– Уходи! – глухо приказал Маклин.
Джоанна увидела, как его бьет крупная дрожь.
– Вы заболели? – спросила она с искренним беспокойством.
Маклин взялся одной рукой за стойку в углу кровати, опустил голову и, глядя на свои босые ступни, глухо сказал:
– Джоуи, если ты сию секунду не уберешься отсюда к черту, я утоплю тебя в этой кадке, как щенка. Ты понял меня?
Джоанна не стала ждать, пока он повторит свою угрозу. Она рванулась к двери и распахнула ее, перепугав до смерти Беатрис, которая стояла, прижав ухо к тяжелой дубовой двери. Позади Беатрис стояли Мод и Эбби.
Джоанна быстро закрыла за собой дверь и прижала палец к губам, приказывая им сохранять тишину.
– Как ты могла? – возмущенно прошипела Беатрис.
Она уперла руки в бедра и придвинулась ближе к Джоанне.
– Как ты могла оставаться там так долго наедине с этим распутником? Как можно быть такой безрассудной, чтобы так испытывать судьбу? А если бы он разоблачил тебя? Что тогда?
– С тобой все в порядке, дитя мое? – беспокойным шепотом спросила Мод.
Джоанна между тем пыталась скрыть раздражение от того, что Маклин выгнал ее из комнаты и она не увидела самое интересное.
– Я в порядке, – заявила она, независимо вздернув подбородок.
Эбби теребила в руках конец своего фартука, ее карие глаза наполнились слезами.
– Что он с вами сделал, миледи?
– Да ничего, черт возьми, – резко ответила Джоанна. – И никакую судьбу я не испытывала. Маклин относится ко мне как к младшему брату.
Служанка испуганно прижала к губам ладонь, таких выражений от своей госпожи она никогда еще не слышала.
– Как к младшему брату? – с недоверием повторила она.
– Слава тебе господи, – крестясь, пробормотала Беатрис.
Мод промолчала, но, прищурившись, глянула на Джоанну. От этого испытующего, проницательного взгляда щеки Джоанны запылали румянцем. Она вдруг поняла, насколько близка была к тому, чтобы увидеть могучего главу клана Маклинов абсолютно голым. Джоанна застыла, не в силах пошевельнуться.
Боже правый! О чем она, ради всех святых, думала? Она ведь могла выдать себя и все испортить.
А ей необходимо было носить маску Джои до приезда Эвина. Она отвечала за своих людей и должна была оправдать их доверие. Ведь она – глава клана!
– Пойдемте, – слабо улыбаясь, предложила она. – Как бы Морской Дракон не передумал и не позвал меня обратно, чтобы я потерла ему его чешуйчатую спину.
Рори расстегнул ремень, и его килт упал на пол. Затем он взял кружку с элем и шагнул к бадье. Он опустился в теплую воду, застонав от наслаждения. Боже правый, он чувствовал себя как жеребец в охоте, которого не пускают в загон с двадцатью кобылицами. Такой боли в чреслах он не испытывал с пятнадцати лет, с тех пор как тискал в сене молодую бесстыжую служанку.
Рори поднял оловянную кружку, салютуя рыцарю на гобелене.
– Ты выиграл этот поединок, ты, слюнявый сукин сын, – насмешливо обратился он к рыцарю. – Но имей в виду, что своим смазливым лицом и слащавыми манерами ты можешь произвести впечатление только на ту прекрасную даму, которая стоит на балконе. На леди Джоанну твои чары больше не подействуют.
Рори не был силен в риторике. Он не умел плести интриги и придумывать сложные ходы, чтобы привлечь внимание какой-нибудь леди. Он не раздавал заведомо ложных обещаний, чтобы затащить женщину в постель. Для всего этого просто не было необходимости.
Глава клана Маклин гордился своим честным, прямым отношением к жизни, и женщины, с которыми он делил постель, были столь же откровенны в своих желаниях. Как правило, это была чистая страсть, ни к чему не обязывающий зов плоти.
