уже ничего не спросишь. В общем, Слащев действительно вернулся в Россию, никто его здесь не трогал, он спокойно преподавал себе на курсах усовершенствования комсостава «Выстрел» до тех пор, пока в 1929 году его не прикончил брат кого-то из повешенных им. Впрочем, несмотря на громадный авторитет в офицерской среде, приобретением Слащев оказался весьма сомнительным. Не знаем, каким он был педагогом, но вне школы он учил курсантов тому, в чем им совершенствоваться было не обязательно, да и не нужно – сами умели…
Один из его коллег по курсам, С. Харламов, когда его чекисты спросили, велись ли у Слащева антисоветские разговоры, честно сказал, что обстановка там была совершенно неподходящая не только для контрреволюционных, но и вообще для каких бы то ни было разговоров.
«И сам Слащев, и его жена очень много пили. Кроме того, он был морфинист или кокаинист. Каждый, кто хотел выпить, знал, что надо идти к Слащеву. Выпивка была главной притягательной силой во всех попойках у Слащева. На меня не производило впечатления, что все вечеринки устраиваются с политической целью: уж больно много водки там выпивалось». Дошло до того, что командование курсов категорически запретило бывшему генералу приглашать к себе в гости слушателей – не потому, что «бывший», а чтобы не спаивал командиров.
…В начале 1924 года комиссия ЦК РКП(б) обследовала состояние Вооруженных Сил и пришла в ужас. «Красной Армии как организованной, обученной, политически воспитанной и обеспеченной мобилизационными запасами силы у нас в настоящее время нет. В настоящем виде Красная Армия небоеспособна».
С этой армией надо было срочно что-то делать. А время на дворе стояло веселое.
C этой темы в бессмертном романе «Двенадцать стульев» начинались все митинги в городе Старгороде. И, надо сказать, правильно начинались. Потому что международное положение Советского Союза в то время было… До сих пор непонятно, как проскочили!
Почему-то принято думать, что угроза войны возникла с приходом к власти Гитлера, а до того все было мирно. Да ничего подобного! С приходом к власти Гитлера она как раз
Гражданская война закончилась в 1921 году, к 1924-му страна кое-как оклемалась, начала армейскую реформу – и тут же разведка стала сообщать кремлевскому руководству об усилении агрессивных планов западных соседей СССР, в первую очередь Англии и Польши.
С Польшей Россия грызлась традиционно, тысячу лет, с переменным успехом: то мы их, то они нас. В 1920 году победили они, и Советская Россия лишилась значительных территорий. Как мы помним, в 1923 году грянул «германский красный октябрь», в ходе которого в советском посольстве в Берлине открытым текстом говорили о прорыве советских войск в Германию через Польшу. Одновременно молодой и резвый начальник Западного фронта Тухачевский, только что потерпевший от поляков позорное поражение, в самые горячие дни решил устроить маневры, и его войска демонстративно гуляли возле польской границы. Естественно, полякам это не нравилось, и их войска точно так же гуляли вдоль нашей границы. Так что слава немецким коммунистам с их нераспорядительностью!
Уже к 1924 году западные украинцы и белорусы поняли, что «под панами» им жить совсем не нравится, и стали роптать с такой силой, что дело шло к восстанию. Само собой, сразу же вслед за восстанием должна была начаться интервенция Красной Армии. Разведуправление РККА создало десятитысячную подпольную организацию, которая должна была поднимать «встречные» восстания и помогать красным брать города, по польской территории вовсю гуляли партизанские отряды, деятельность которых деликатно называли «активной разведкой», а ребята из Коминтерна устроили в Польше «большой террор» (впрочем, в те времена различить, где советская разведка, а где Коминтерн, было иной раз практически невозможно).
Результатом всех этих невинных развлечений стало то, что в 1926 году в Польше, где и без того русских традиционно не любят, пришел к власти матерый антисоветчик Пилсудский, видевший во сне Одессу в составе Великой Польши. После этого подготовка к войне уже как-то и не скрывалась. Не зря большинство политических переговоров между СССР и Германией вертелось вокруг системы совместной обороны против Польши.
Что же касается Англии, то тут снова удружили товарищи из Коминтерна. Когда ставки на Германию провалились, они принялись искать себе нового противника – и решили, что революцию надо делать в Британской империи. Еще в 1919 году Троцкий предлагал кавалерийский прорыв в Индию, а теперь о том, чтобы прибрать к рукам Восток, заговорили всерьез. Наши товарищи активно действовали в Китае, который был зоной британских интересов. А когда коминтерновцы вмешались в стачку британских шахтеров, едва не переведя ее в ранг гражданской войны, терпение у англичан лопнуло. (Кстати, Коминтерн был структурой, которой формально были обязаны подчиняться
В 1927 году Англия резко разрывает дипломатические отношения с СССР. По всему миру проходит серия провокаций против советских представительств, инспирированных англичанами: обыск в советском консульстве в Пекине, налет на торговое представительство в Лондоне. И, по различным данным, и легальным, и нелегальным, британский лев не собирался размениваться на провокации. Его целью было развязать против СССР полномасштабную войну Причем, что вполне в английском духе, воевать не своими руками, а силами сопредельных с Советским Союзом государств, каждое из которых имело к нему территориальные претензии. Польша зарилась на Украину, Финляндия на Карелию, румыны боялись, что придется возвращать Бессарабию, и т. д. Каждое из этих государств по отдельности (кроме Польши) было слабее СССР, но вместе они были сильнее.
Начавшийся в конце 20-х годов мировой экономический кризис вызвал в Москве еще большие опасения. Сталин пришел к выводу, что капиталистические государства будут искать выход из кризиса на путях интервенции против СССР, чтобы решить свои экономические проблемы за наш счет. (Как известно, тогда это не удалось, зато было благополучно проделано в 90-е годы, на пороге нового кризиса, но уже без всякой интервенции.) Так что войны ждали со дня на день – до такой степени, что в 1927 году Ворошилов объявил призыв миллиона резервистов. Самые опасные точки были на Дальнем Востоке и на польской границе.
И в довершение радостей, в стране началась коллективизация – в 1942 году Сталин сравнивал это время по тяжести с Великой Отечественной войной. Да это и была внутренняя война – с тысячными армиями повстанцев, против которых приходилось применять войска. До сих пор непонятно, как армия, в основном состоявшая из крестьян, не сдетонировала. И это в условиях, когда война могла начаться со дня на день!
Само собой, в таких условиях и все антисоветски настроенные элементы внутри страны – а их было множество! – сразу подобрались. Ждали интервенции, которая снесет наконец ненавистную «хамскую» власть и, естественно, готовились встретить освободителей и по мере сил помочь им. Именно в 1927 году
