– Але, босс? – сказал в трубку мобильного Шайба. – Поднимайся, дело сделано, касса у нас.
Спелый сидел в машине, за углом Жекиного дома. Он зарулил во двор. Поставил машину на «противоугонку». Увлеченный предстоящей расправой, раскрасневшийся от приятных предвкушений, Спелый даже не глянул на подъехавший «Опель» Паляницына.
Игорь Игнатьевич дождался, пока опустится лифт, шагнул, и вдруг в уже закрывающиеся створки дверей втиснулся Паляницын. Спелый мутно глянул и подумал, что где-то он эту рожу уже видел, но не вспомнил, не до этого ему было сейчас. Поэтому он буркнул:
– Какой этаж?
– Да тот же самый, Игорь Игнатьевич, – невозмутимо отозвался Паляницын.
Спелый глянул еще более мутно. И задумался.
– Я тоже к Евгению Петровичу, – продолжал Паляницын.
Спелый вздохнул и взялся за мобильник:
– Шайба, эта самое, я с человеком. Вы там мигом…
– Э-э, Игорь Игнатьевич, прибегли к незаконным силовым действиям? Нехорошо.
Паляницын нажал кнопку, и лифт стал подниматься.
– Вы никак меня не узнаете. Я – Паляницын.
Паляницын достал удостоверение.
– Угу, – промычал Спелый. Потом подумал и добавил: – Вот скажи, Паляницын, это правильно, когда у человека ни за что, ни про что деньги вымогают?
– Неправильно, – легко согласился Вячеслав Тихонович. – Прошу.
Паляницын кивнул, чтобы Спелый выходил.
Спелый снова вздохнул.
– А у тебя что? Тоже кинул на бабки?
– Хуже, Игорь Игнатьевич. Много хуже.
– Ну-у… тогда мы договоримся, – Спелый стукнул в дверь.
Дверь открыл улыбающийся Клоп. В руке он держал бутылку коньяка.
– Готовенький, ни слова не пикнул, – начал было он жизнерадостно, но поймал взгляд Спелого и осекся. – Я в смысле, на выпивку слабый.
– Ты на всю голову слабый, козел. Я же предупреждал, что с человеком.
– Ну, разные люди бывают, – философски заметил Клоп.
Они прошли в зал, где привязанный к стулу умирал от страха Миокард.
– Ну что, беспредельщик? – обратился к нему Спелый.
– Он эта… манатки уже собрал, – сообщил Шайба. – Вон.
Он протянул пояс с деньгами.
– Сколько «воздуха»?
– Не считали, босс.
– Знаю, как вы не считали. Выворачивайте карманы.
– Да мы всего-то по чуть-чуть, самую капушку, – залебезил Клоп.
– Сколько было?
– Двести тысяч с копейками.
– Точнее.
– Ну, пятнарик…
– Ладно, пятнарик оставляеете себе. Что, беспредельщик, думал развести на рамсы? Меня, Спелого? Дешевка.
Спелый глянул на Паляницына.
Тот же внимательно, острым взглядом рассматривал Миокарда.
– Эй, Паляницын, ты чего хотел?
– Поговорить. Ты с ним все?
– Ну типа того.
– Тогда откройте ему рот.
Паляницын сел в кресло и закинул ногу за ногу.
– Скажи, Миокард, ты о Чичикове слышал?
Жека постепенно приходил в себя. Он уже понял, что убивать, наверное, не будут. Присутствие Паляницы придавало событиям если не законный, то хотя бы официальный характер.
– Вот, Вячеслав Тихонович, уезжать собрался. Насовсем.
– Что ж так?
– Бабок срубил, вот и линяет, – не удержался от замечания Клоп.
– Игорь Игнатьевич, одна просьба – заткните рот своим людям, – невозмутимо распорядился Паляницын.
– Братва, выйдите. Побудьте в подъезде.
– Лучше на улице. В подъезде моя охрана, – ввернул Паляницын.
Спелый на секунду-другую задумался. Никакой такой охраны он не заметил, но на то она и хорошая охрана, чтобы ее не замечать.
– Все ясно? – спросил он бандюков. – Ждите у машины.
– Евгений, – взял деловой тон Паляницын, когда братки покинули квартиру, – я тебе обещаю – унесешь ноги из города и деньги свои вернешь. Не все, конечно, Игорь Игнатьевич, думаю, за издержки удержит. Очень зло ты с ним пошутил. Но мне нужна информация. Ты расширял штат своей «больнички»?
– Какое там! Да развяжите вы меня.
– Я развяжу, – поднялся Спелый.
Заинтригованный оборотом беседы, он медленно, даже вдумчиво стал распутывать навороченные Шайбой узлы.
– Эта «больничка»… – с отвращением в голосе начал Жека. – Из-за нее и бегу.
– Вот оно что. И что же «больничка»? – спросил Паляницын.
– Там один чудик банкует, – встрял в разговор Спелый. – На днях захожу. Сидит, как ферзь, весь в прикиде таком моднячем и лярва при нем евроуровня. Слова, сука, цедит. И при нем еще козел бородатый. Ласковый, гнида. Я такую ласковость знаю.
– Очень интересно, – значительно сказал Паляницын. – Выходит, Евгений, ты уже не при делах?
– Какие там дела.
Жека скривился, встал со стула, прихрамывая, подошел к дивану и плюхнулся.
– Какие люди все-таки уроды, – расслабленным голосом произнес он.
– Ага, – вспомнил о своем Спелый. – Ключи от своей «больнички» при тебе? Гони.
– Там, – ткнул пальцем Жека в валяющийся на полу костюм.
Спелый не чинясь порылся в карманах.
– Эти? – погремел он связкой.
– Угу.
– Ладно. Вот этот от чего?
– Как это оно у тебя…
– Ты чего? А если в репу? – обиделся Спелый.
Паляницын лишь благостно улыбался и кивал, мол, валяйте, ребята, я не препятствую.
– Это ключ от подвала. Интересное место.
– Знаю. Там тренажеры.
– А… Ну, тебе виднее. Давай ключи, расскажу.
После того как с ключами все было выяснено, Паляницын подобрался, изобразил на лице суровость и озабоченность и деловито произнес:
– Ну-с, займемся, господа, деньгами. Игорь Игнатьевич сам отсчитает свою долю, а уж из твоей, Евгений, я возьму половину за посредничество в урегулировании конфликта. Это будет справедливо.
– И сколько это мне останется?
– Ну ты не наглей, – вскинулся Спелый.
– Евгений, как говорится, торг здесь не уместен. Раздербаним пополам и всех делов.
