прибегает к силе, в окна полетели камни, прибыла полиция, и крестьян связали и взяли; а управляющий, забрав деньги, поспешил убраться поскорее восвояси.
Во многих сёлах не запрещали пить водку, но только требовали, чтоб пили её дома, а не в кабаке. В других местах не зарекались, чтоб никогда не пить водки, а только на известное время, например, на год. Сделав запись, говорили в ней: «Все эти положения хранить нам свято и ненарушимо в продолжение года, по истечении которого снова собрать сходку и с общего согласия устроить новый порядок, на годовом опыте основанный». Одни делали зарок словесный, другие составляли письменные обязательства и подписывались целыми деревнями, целыми селениями, целыми волостями. В некоторых местах для этого приходили во храм Божий, служили молебен, целовали крест и писали обязательство. Там же, где не было никаких обязательств, делалось так: придут мужики в кабак, приценятся к водке, и вон. В селе Карамышеве Медынского уезда, принадлежавшем князю Меньшикову, считалось 1880 душ, и водки у них продавалось в год на сорок тысяч рублей. Вдруг мужики перестают пить; откупщик в отчаянии едет лично в село и предлагает вино по три рубля серебром за ведро, но ему отвечают единодушно, что будут пить в таком только случае, если будут продавать вино по полтора рубля. При таком положении дел откупщики стали задабривать народ благочестием, стали жертвовать на храмы и так далее, но должны были убедиться, что с народом ничего не сделаешь.
Откупщики обратились к доносу. Прежде всего они шли поклониться исправнику. Исправник приезжал и начинал прицепляться, нет ли беспаспортных, все ли внесены повинности, отчего дурна дорога, и потом мало-помалу дело шло дальше. Вот мужики не пьют вина, а Масленая приближается. Откупщик едет опять объясниться с исправником. Исправник, не желая действовать прямо в пользу откупа, передаёт дело во временное отделение, снабдив его надлежащими советами. Временное отделение, прибыв в имение одного графа, начинает убеждать мужиков, чтоб они пили водку. Начальство собирает крестьян при управляющем питейными сборами и спрашивает, почему это они не пьют вина.
— Так, не желаем, — отвечают крестьяне.
— Отчего же не желаете?
— Очувствовались, — отвечают крестьяне. — Это вино — один раззор хозяйству! Шутка сказать: восемь рублей ведро!
— При том же, — замечает другой, — вино-то больно плохо, хуже нашей хопёрской воды.
— Как плохо? — восклицает управляющий, подступив к крестьянину.
— Да так плохо, как бывает плохо: живот больно пучит.
— Как смеешь это говорить, — кричит управляющий, и бац мужика; мужик — тем же, и произошло смятение.
После уже управляющий предлагал деньги мужикам, чтобы всё было шито и крыто, но денег у него не взяли. Убедили управляющего выставить даровую бочку вина. Он выставил, но никто до неё не дотронулся, — так назад и потащили.
В апреле 1859 года виленский акцизный откупщик ходатайствовал у министра внутренних дел, чтоб обязать ксендзов объявить публично, что данные народом обеты относятся только к пьянству, а умеренное употребление вина необходимо; но министр нашёл такое требование неуместным. В июле того же года откупщики жаловались министру внутренних дел и на православных священников, удерживающих народ от пьянства. Министр на этот раз сообщил обер-прокурору святейшего Синода, который и отвечал, что «он благословляет священнослужителей ревностно содействовать возникновению в некоторых городских и сельских сословиях благой решимости воздержания от употребления вина». Но откупщики не унялись и снова просили отменить указ святейшего Синода, ибо при содействии его общества трезвости разведутся повсеместно. И министр финансов сообщил обер-прокурору святейшего Синода, «что совершенное запрещение горячего вина посредством сильнодействующих на умы простого народа религиозных угроз и клятвенных обещаний не должно быть допускаемо, как противное не только общему понятию о пользе умеренного употребления вина, но и тем постановлениям, на основании которых правительство отдало питейные сборы в откупное содержание». Затем уже министр финансов сделал распоряжение, чтоб приговоры городских и сельских обществ о воздержании уничтожить и впредь городских собраний и сельских сходок для сей цели нигде не допускать.
Чтобы указать теперь, как именно и где развивалась трезвость, пройдём день за днём всю историю обществ трезвости. Прежде всего, в разных местах начались волнения. В 1850 году в Архангельске на Масленице в некоторых казённых селениях Холмогорского и Онежского уездов разбивали и грабили кабаки. То же было и в Пензенской губернии; но потом народ одумался и принялся за трезвость. Общества трезвости начались в Ковенской губернии, где народ особенно был стеснён польскими панами. Там зимою 1858 года из 278 винокурен закрыто было 88; свидетельств на питейные заведения в 1857 году было взято 2207, в 1858 году — 2797, а в 1859 — только 1899. Общества распространяются по губерниям Гродненской и Виленской. Одновременно с этим обнаруживается движение в Поволжье и в центральных замосковских губерниях. За Рязанью, где образовалось одно из первых обществ в Великороссии (в уездах: Зарайском, потом Данковском, город Чернь со слободами, Ряжском, Сапожковском и других), идут: Тула (уезды: Каширский, чернские ямщики, Ефремов и ефремовские ямщики, уезды: Крапивинский, Новосальский), Владимир (Гороховский уезд), уезды Московской губернии (Московский, Звенигородский, Подольский, Серпуховский), Орёл (Болховской, Мценский, Елецкий, Карачевский) и Калуга (Тарусский, Калужский, Медынский, Масальский, Лихвинский, Перемышльский, всего в 52 помещичьих и 21 казённых сёлах). С другой же стороны, в Поволжье из Саратова (уезды: Балашовский, балашовские мещане, рабочие на барках, уезды: Сердобский, Аткарский) трезвость распространяется по губерниям Самарской (Николаевский, Бузулукский), Казанской, Пензенской (Чембарский, Нижнеломовский), Нижегородской, Костромской (Чухломский, Галицкий, Солигацкий), Ярославской (Мологский) и Тверской (Старицкий и Корчевский), несколько позднее — в Екатеринославской (Александровский), Харьковской (Старо-Бельский), Курской (Щигровский), Тамбовской (Кирсановский) и Воронежской (Коротоякский, Острогожский, Бирючевский). Тогда же на западном крае движение обнаруживается в губерниях: Подольской, Смоленской, Новгородской, близ Петербурга, в самом Петербурге, где плотничьи артели отказываются от вина, и, наконец, были известия из Перми и Сибири.
Таковы газетные известия о распространении трезвости, в которых не сообщено и четвёртой доли всего, что происходило в народе, по всему пространству русской земли, случайно вызванной к жизни. Многие откупщики оказались несостоятельными, и нужно было послать чиновников для сбора акциза хозяйственным образом. Дело было трудное. Управляющий акцизными сборами в Гродненской губернии, коллежский асессор Макаров, за особую заботливость и усердие, оказанные им в возвышении питейного дохода во время хозяйственного управления питейными сборами, получил награду пять тысяч рублей серебром.
Между тем подошло 19-е февраля,[200] и откупщики вполне были уверены, что народ, получив волю, совсем сопьётся. Народ, отпущенный на волю, обманул всех и не спился, ибо все цели его, все его помышления были направлены на устройство его нового быта. То была великая минута, которую когда-либо история предлагала русскому народу! Один хуторянин писал тогда из Украины: «З того часу, як померзла злюща панi неволя, той паскудна нахлiбница горiлка богато поваги сбулася. Частують и куштують ii так для закону, а вже пьяним бути на честним весiллi не годитця, пьют ii по- прежнему — нахiльцем хиба тiлки де яки ледачи городянске мiщане, та сердяги ремесницькi робiтники».
Глава XXII
Введение новой питейной системы и её последствия
Уничтожение откупа составляет лучшую страницу настоящего царствования. Ещё в 1858 году стали ходить слухи об уничтожении откупов, но откупщики утверждали, что всё это неправда, и действительно, в 1859 году откупа продолжены были ещё на четыре года. Сделалось известным мнение Государственного совета, утверждённое 26 октября 1860 года о введении акцизной системы; но откупщики твердили по- прежнему, что откупа останутся. Явилось окончательно утверждённое положение 4 июня 1861 года и всё ещё не было веры, что откупа когда-нибудь прекратятся. Стали уже ходить слухи, что правительство
