Скромнова — то получается. Чувствуется консервативное влияние отдела планирования, где ты работаешь. Только цифры и никакой поэзии. Верно, говорю, Игорь?

— Вся насыщенность и поэзия нашего путешествия, господа, в наших руках — напыщенно сказал Игорь. — Все зависит оттого, как мы сами озарим свое паломничество к реке. Впрочем, думаю, никто не будет возражать, если ты, Вова, в качестве 'креолки' пригласишь с собой Буратину.

Все загоготали.

Речь шла о Розочке — секретарше редактора газеты, где работал Вовка. Относя себя к творческой когорте, она изредка пописывала в свою же газету, что доставляло невероятные мучения редактору во время правки ее сочинений. Конечно, можно было сослаться на то, что статья идеологически не выдержана, не соответствует рамкам политики газеты, и в публикации отказать? Но редактор, запершись в кабинете и ломая карандаши, по пол дня кроптел над творением Розочки и проклинал себя за глубокую интимную зависимость, в которую попал от своей секретарши на старости лет. Не публиковать Розочку было нельзя. Зная ее скандальность и эксцентризм, редактор дрожал от мысли, что когда — нибудь она прилюдно скажет: 'а вот, когда Вы меня тащите в постель, то не требуете знаний каких — то рамок. Вы кобель, Иван Иваныч, а не редактор'?! Это возможное разоблачение разящим молотом висели на бедной головой старого чиновника, и грозило немыслимым позором его честному имени.

Розочка была из семиток, имела длинные худые ноги, чудную талию, полные груди. Все в ней гармонировало, если бы не непомерно длинный, национальный нос за что ее и прозвали Буратиной.

Если бы не нос, она бы вообще смогла сойти за красавицу. А красота Розочке была очень важна, так как ее влюбчивость в творческих людей выходила далеко за пределы штата собственной газеты. Она была половой хищницей, о ней измечталась (и не без поводов) вся мужская половина областной организации Союза журналистов СССР. Поэтому, имя Буратино стала ассоциироваться с извечным, сладострастным чувством плотской любви. Похотливые мужики из различных газет, собираясь на какую — нибудь редакционную выездную 'летучку' или семинар журналистов, который всегда заканчивался веселой гулянкой, спрашивали у организаторов:

'А Буратины там будут?!'

О самом колоритном участником наших будущих странствий Вовке надо сказать особо. Еще в школе он занялся боксом и преуспевал на ринге. По окончанию десятилетки встал перед выбором — то ли всецело посвятить себя спорту, то ли другому интеллектуальному поприщу. Выбор стал неожиданным: двухметровый абитуриент поступил учиться в летное высшее военное училище. Это было странным потому, что из — за физических габаритов его голова должна была торчать над фонарем кабины истребителя. Но то ли истребители стали изготавливать под Вовкину комплекцию, то ли, садясь в машину, Вовка съёживался до нужных размеров, но учеба шла успешно. На курсе он прослыл асом. Однажды инструктор даже хвастался своим подопечным, что курсант Тучин так лихо разворачивает в воздухе самолет, что однажды, чуть было не врезался в собственный хвост.

Три курса Владимир закончил великолепно. А в середине заключительного четвертого курса он, практически готовый, боевой летчик, оказавшись в самоволке и, в сильно выпившем состоянии, был задержан патрулем. В гарнизонной гауптвахте с ним обошлись не очень вежливо, и буйный самовольщик 'накатил' всему караулу. Затем, выскочив на плац, из отнятого у начальника караула пистолета он стрелял по насмерть перепуганным воронам, кружащим над гауптвахтой, крича при этом: 'Рожденный ползать — летать не может!'. Патроны кончились и его скрутили.

Скандал был большой. Лейтенант — начальник караула, неделю униженно ходил с фингалом под глазом, и 'накатал телегу' военному прокурору. Вовке 'маячил' дисциплинарный батальон. Но все обошлось: Вовку просто выперли из училища, еще несколько месяцев он прослужил простым солдатом среди туркменов и киргизов в батальоне обеспечения. Как к самому грамотному солдату, к нему относились по — особому. Перед плановой лекцией для личного состава, к нему уважительно подошел прапорщик Гущин за советом: — Подскажи, как переводится на русский слово караизм?

Вовка, удивился и посоветовал ему сбегать в библиотеку к словарям. Через час он встретил на плацу озабоченного прапорщика и тот жаловался, что опоздал на лекцию из — за того, что прокопался в словарях и ничего не нашел. Помогла библиотекарша, разобрав, что в рукописной инструкции по проведению лекции это слово было 'героизм'. У замполита был неряшливый почерк.

С осенним дембельским составом наш Вовка распрощался с воинской службой. Приехал домой, отдохнул и пошел устраиваться на работу. На ту, которую насоветовали друзья. Это был один из популярных в городе частных ресторанов 'Чебурек& Арсен'

— Вам вышибалы нужны? — спросил он ответственную дамочку.

— Нужны. Только называется эта должность не так грубо, как Вы ее окрестили, а администратор, — кокетливо ответила дамочка (еще подходящего возраста) и выписала ему трудовую книжку.

— Вообще — то у нас ресторан буйный, особенно по ночам — продолжала информировать Владимира дамочка. — Администраторы долго не выдерживают, потому что их бьют. Но у Вас, я смотрю комплекция подходящая. Ваша первая задача — смотреть за порядком. Так что на работу можете выходить уже сегодня. А завтра придет Арсен Тамазович, более подробно расскажет о Ваших обязанностях и подпишет приказ.

К вечеру Владимир, как и обещал ответственной даме, надел свой парадный костюм, оставшийся с до армейских времен и ставший тесным, и прибыл в грохочущий музыкой ресторан. Пошел к бармену Сене, представился и свел с ним дружбу, которая скрепилась добрым бокалом коньяка в подсобке.

— Тут, вообще — то, больше собираются те, кто всю ночь лезгинку танцует, — сообщил Сеня. — Народ горячий. И за ними нужен глаз да глаз. И вообще, лучше сразу дать понять — кто в этом доме правит балом. Позавчера генеральную драку устроили, сам Арсен Тамазович приезжал, чтобы порядок навести. Сегодня тоже обещал быть.

После этого бармен, сдав свою смену ночному служителю виртуозного разлива, ушел домой.

Сновали официантки, то и дело собираясь в кучки, шепча и обсуждая достоинства нового администратора. Через час, Владимир, наконец, выглянул в зал: на сцене возились с инструментами музыканты. Гости уже заполнили все уголки ресторана и за столиками было тесно. В углу за сдвинутыми столами шумно угощались человек сорок людей, которые натурально умеют танцевать лезгинку. Остальные клиенты 'Чебурек& Арсен' — смахивали на бедных соотечественников. Зал был наводнен томными красавицами из соседнего рынка. Серьезные девушки в этот ресторан не ходили.

Владимир еще не много с ответственным видом побродил по залу и, помня слова бармена, что надо сразу дать понять присутствующим, — что бардака тут не допустят, — обратил внимание на один из шумных и самых богатых снедью, и дорогими винами столов. Гости за ним уже порядочно накачались, но более всех выделялся лысый коротышка с золотой цепью на шее. Цепь была такой толщины, что ее должен был носить бык в носу. Проливая шампанское, коротышка бил ложкой по тарелке, привлекая внимание к предстоящему тосту. Окружающие были так возбуждены разговорами, что мало внимали лысому. Тогда он хряпнул ложкой по тарелке так, что та разлетелась вдребезги. Все замолчали.

— А вот этого — то мы и не потерпим! — твердо решил про себя новый администратор. Он подошел к лысому сзади, взял его под мышки, на вытянутых руках, как Карлсона с поджатыми ногами, протащил через весь зал, и в мгновение ока выкинул из двери на мороз. Дверь захлопнул и, не обращая внимания на беснующегося за стеклом золотоносного хулигана, закрыл ее на защелку. Проходя мимо ошеломленного швейцара, велел ему выбросить на улицу пальто буяна, но обратно его не впускать. Все присутствующие удивленно взирали на администратора. Дело в том, что лысый, оказался самим Арсеном Тамазовичем, пришедший в свой ресторан отпраздновать День рождения.

После искрометной карьеры в ресторане, Владимир несколько месяцев проработал в сельхозавиации — вторым пилотом на кукурузнике, развозившем почту и другие грузы по области, потом поступил в институт и параллельно с учебой вновь вернулся к боксу. За год добился невероятных успехов. Его спортивные дела шли в гору так, что тренеры пророчили ему будущее великого Мохаммеда Али. В ВУЗах огромного города не было ни одного мало — мальски подходящего по весу боксера, который бы уже на первой минуте раунда не пал жертвой Вовкиной воли к победе.

Однажды на первенстве Поволжья во время схватки с низкорослым и хилым противником, Вовка задумался о том, — как он встретит высшую ступень пьедестала и с какой скромностью примет удостоверение мастера спорта. Именно в этот момент, когда в его голове уже раздавались литавры

Вы читаете Золотой гроб
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату