Аркадия

Постой, Гас, не бойся. Что ты хочешь?

Но Гас исчезает.

Ладно. Устрою-ка я Молнии маленькую пробежку.

Бернард. Вообще-то мы знакомы. Мы с вами встречались в Сассексе, пару лет назад, на семинаре…

Валентайн. Правда? Я там был?

Бернард. Да. Помните, один мой коллега нашел рассказ — якобы Лоуренса — и проанализировал его на компьютере? Помните такой доклад?

Валентайн. Смутно. Я порой сижу с закрытыми глазами. И это — вообразите! часто означает, что я сплю.

Бернард. Ну, мой коллега сравнил структуру предложений и прочая и прочая и установил, что существует высокая, девяностопроцентная, вероятность, что рассказ и в самом деле написан автором 'Любовника леди Чаттерли'. А потом, к моему безграничному восторгу, один из ваших высоколобых коллег-математиков продемонстрировал, что с тем же успехом Лоуренс мог написать «Уильяма»[11] или заметку в местной газете…

Валентайн (помолчав). «Уильяма»? Да, пожалуй, я там был. (Выглядывает в окно.) А, вот и Ханна. Покидаю вас, покидаю, беседуйте наедине. Кстати, это ваша красная «мазда» у входа?

Бернард. Да

Валентайн. Хотите добрый совет? Уберите-ка ее с глаз долой, хоть на конюшню, до прихода отца. Он не потерпит в доме владельца японской машины. А вы не педик?

Бернард. Вроде нет.

Валентайн. И тем не менее…

Валентайн выходит, закрывает дверь. Бернард смотрит ему вслед.

За его спиной, у стеклянной двери, ведущей в сад, появляется Ханна.

Ханна. Мистер Павлини?

Бернард озирается — сперва рассеянно, затем недоуменно: он ищет несуществующего Павлини.

Потом, очнувшись, соображает, что Павлини, по всей вероятности, он сам, Солоуэй, и есть, и рассыпается в неумеренно восторженных приветствиях.

Бернард. О! Здравствуйте! Здравствуйте! Мисс Джарвис? Ну разумеется, мисс Джарвис! Очень, очень рад. Я, признаться, опешил, просто онемел поначалу: вы такая красивая, намного, намного красивее, чем на фотографии!

Ханна. На какой фотографии?

Она снимает туфли — в грязи и глине.

Бернард. На задней странице обложки. Простите, что вам пришлось вернуться из- за меня в дом, но леди Хлоя великодушно и настойчиво…

Ханна. Ничего. Иначе вы бы испачкали обувь.

Бернард. Да-да, очень предусмотрительно! И как мило, что вы готовы уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени!

Он явно перебарщивает. Она смотрит на него долго, пристально.

Ханна. Вы журналист?

Бернард (негодующе). Ни в коем случае!

Ханна (разглядывая свои туфли). Все-таки нельзя рыться в канаве без сапог. Теперь будут целый день хлюпать. Какие страхолюдины!

Бернард (внезапно). Плюх — хлюп.

Ханна. Что-что?

Бернард. Это моя теория. Из плюха, то есть общения с водой, всегда получается хлюп: или ботинки хлюпают, или нос… А страхолюдинами, кстати, в некоторых странах называют пугала, которые ставят на поля нагонять страху на птиц и коров, а вовсе не на людей.

Бернард производит на Ханну все более и более неприятное впечатление, но сам об этом не подозревает и продолжает безмятежно болтать. Ханна смотрит на него пристально.

Ханна. Мистер Павлини, вы ведь по делу? Чем могу служить?

Бернард. Ну, во-первых, меня зовут Бернард. Давайте уж по имени, запросто.

Ханна. Хорошо, спасибо.

Подходит к стеклянной двери и принимается стучать облепленными грязью туфлями друг об дружку, соскребать и стряхивать с них комья глины.

Бернард. Ваша книга! Это настоящее откровение! Каролина Лэм[12] предстает в ней совершенно иной! Я взглянул на нее вашими глазами и точно узнал заново! Стыдно признаться, я никогда не включаю в лекции ее прозу, а ведь вы правы: она совершенно удивительна. Вообще начало девятнадцатого века — мой период. Я люблю его самой нежной любовью.

Ханна. Вы преподаете?

Бернард. Да. И пишу. Как вы, как все мы, хотя мои книги не раскупаются так успешно, как ваша 'Каро'.[13]

Ханна. Я не преподаю.

Бернард. Нет? Что ж, за это вас можно только уважать! Возвратить потомкам забытого писателя — завидный удел. Мечта английского профессора…

Ханна. А как же лекции? Студенты?

Бернард. Подумаешь! Щенков надо бросать в воду, пускай барахтаются… Так что примите мои самые искренние поздравления. Полагаю, теперь кто-нибудь наверняка издаст oeuvre[14] Каролины Лэм.