или не пребывать в покое, или не заниматься еще чем-нибудь, нам совершенно непредставимым?
Сказал Мъяонель Мастеру Леонардо:
– Кажется, я могу ответить на твой вопрос. Ибо если первоначальное состояние этого клинка – великая Сила, не относящаяся ни к тому, что мы называем добром, ни к тому, что мы называем злом, то я, отчасти невольно, отчасти – по своей глупости, поспособствовал тому, чтобы эта Сила стала выражена на нашем уровне существования только как зло и чтобы одна ненависть вела ее и управляла ею. Ибо, найдя на Вороньем Острове шкатулку, некогда принадлежавшую Гасхаалю и поместив в шкатулку свое оружие, я, хотя и чувствовал, что шкатулка хранит в себе его ненависть, пренебрег этим обстоятельством и даже включил саму ненависть в качестве одного из вторичных элементов в свое заклятье. По сравнению с силами, с которыми мы играли, ненависть была лишь песчинкой, но когда все сложилось иначе, чем предполагал я в начале, очевидно, именно ненависть стала первым толчком в выборе меж злом и добром.
Молвил Король Времени:
– Теперь все, что следовало сказать, сказано. Следует нам подумать о том, как остановить это зло.
Заговорили тогда Лорды наперебой, ибо казалось им нетрудным изобрести противозаклятье, долженствующее разрушить волшебство клинка. Но, слушая их, качал головой Король Времени.
Сказал он им:
– Все, что я слышу от вас, или не под силу нам, или ни к чему не приведет. Не следует мерить все одной мерой. Ибо хотя одинаково легко бросить камень и неосторожным криком вызвать обвал – однако можно поднять камень и вернуть его на место, но как остановить лавину?… Меж тем, клинок этот уже достиг западного направления и Зверь-Страж готовится вступить в битву с ним.
Повинуясь жесту руки его, явилось перед Лордами видение – как будто бы сквозь прозрачное окно смотрели они. Увидели они Силу, пронзающую Сущее, Силу, заключенную в клинке. Увидели они затем Зверя-Стража, Хранителя Запада. В тысячах обликах пребывал он, не знающий ни сомнения, ни страха. И была битва меж ними, но вскоре поразил Стража пришелец, во всех обликах поразил его, и развеял его силу, и рассек его сущность. После того устремился клинок к другому краю мира. В ад направлялся он, в нижние пределы Преисподней.
Легкость, с которой одолел он Зверя-Стража, устрашила Лордов. И молчали они, не зная, что можно было бы противопоставить этой мощи и как обуздать ее.
Наблюдая за клинком, нахмурился Мастер Леонардо. Сказал он:
– Странное чувство томит меня. Кажется, будто бы я уже видел где-то этот клинок или нечто, ему подобное. Скажите мне – о вы, предусмотрительнейшие и многомудрые творцы его – что означают руны, высеченные на нем? Ибо я, ведающий все языки, не понимаю их.
Сказал Джордмонд-Законник:
– Руны, что были на нем прежде, сковывали его Силу и заставляли ее пребывать во сне. Но после того, как коснулось клинка заклятие Владыки Бреда, исказились руны и я не знаю, что означают они ныне.
Сказал Мъяонель:
– Ничего не означают они. Безумие уничтожило их прежнюю силу; ныне же смысла в них не больше, чем в любом другом порождении безумия. Это, как и сама форма клинка, лишь оболочка, не имеющая никакого значения.
Сказал Мастер Леонардо:
– И все-таки мне кажется, будто бы где-то я уже видел эти руны или же другие, весьма похожие на них.
Увидели Лорды, как достиг клинок глубин Преисподней и как сошелся с ним в битве Демон-Страж, Хранитель Юга. Могущественен был Демон-Страж, но все могущество его обернулось бессилием перед Силой клинка. И пал третий Страж, и ужас объял сердца Лордов.
Сказал Король Времени:
– Когда падет четвертый Страж, барьер, что ныне стоит перед этим клинком, будет развеян и обретен последний из четырех ключей. Тогда отворит клинок Врата Времени. К началу творения устремится он, и поразит Сущее в самый миг его зарождения.
Спросили его Лорды:
– Откуда ты знаешь, что станет он действовать именно так, а не иначе?
Ответил Король Времени:
– Пространство открыто для глаз ваших, но для этого меча в равной степени открыто и пространство, и время. Поэтому даже и мне, Хранителю Времени, невозможно вернуться на час назад, и остановить Мъяонеля, или еще прежде, и остановить Келесайна и помощников его, чтобы они не творили клинок. Этот клинок не существует во времени, вечность – вот обитель его. И если стереть прошлое, никак не повлияет это на его бытие. Поэтому, уничтожив все существующее от начала времен, не уничтожит этот клинок себя самого.
Сказала Ледяная Королева:
– Многое говорят о мудрости четвертого Стража, о его великом волшебном искусстве, о могуществе его, хотя никто и не знает, каков облик Духа-Стража. Может быть, нам следует обратиться к нему? Может быть, советом или делом, или еще как-нибудь, сумеем мы помочь друг другу в этом деле?
Усмехнувшись, сказал Король Времени:
– Если вы желаете обратиться к четвертому Стражу – знайте, что уже обратились. Ибо я – Дух-Страж, Хранитель Востока, старейший среди собратьев своих. И не вы меня, но я вас позвал для совета, ибо я не знаю, как превозмочь эту беду.
Сказали ему Лорды:
– Соединим наши силы, сложим наше могущество, без страха вместе с тобой вступим в битву с этим клинком!
Но ответил им Король Времени:
– Ни моя магия, ни ваши заклятья не остановят его. Впрочем, что толку заранее трепетать от страха?! Да встретим мы эту гибель во всеоружии!
И вот, вздрогнула Башня Времени, и распалась ткань реальности, и Сила, заключенная в смертоносном мече, вошла в Башню. Встретили Лорды этот клинок своей магией, но ни мощь их, ни утонченные построения заклятий не оказали на клинок никакого действия, как и предсказывал Король Времени. И поразил клинок хозяина Башни; четвертого Стража поразил он. Протянулась тогда в зале черная нить от пола до потолка, трещина в плоти мира, Врата Времени, потайной путь. И исчез в этих вратах клинок.
И прошло после того несколько безмолвных мгновений, показавшихся Лордам вечностью.
Спросила Ягани с недоумением, оглянувшись кругом:
– Почему мы все еще существуем? Ведь если клинок уничтожил Сущее еще до того, как оно возникло, мы должны быть не только уже мертвы, но и не должны были даже рождаться!
Сказал ей Кэсиан:
– Кто знает – может быть, достижение начала времен должно занять у этого клинка какое-то субъективное время? Если это так, то время, равное этому субъективному, еще будем существовать мы.
Сказал Король Птиц:
– А нет ли там, в начале времен, каких-либо сил, равных по значению и свойствам силам, кои воплощали в себе Стражи Мира? И если так, не следует ли нам попытаться каким-нибудь образом предупредить их?
Спросила его Змеиная Королева:
– Как ты себе это представляешь?
Сказал Король Птиц:
– Один из нас должен отправиться следом за ним.
Спросили тогда у него:
– Кто же?
Сказал Король Птиц:
– Тот, кто сумеет пересечь вечность, тот, в чьих силах двигаться наперекор течению времени.
Но молчали Лорды, ибо никто из них не обладал подобными талантами. Тогда вышел вперед Ирвейг, Повелитель Теней, и сказал так:
