Повинуясь его жесту, в тот же миг одна из ворон подлетела к камню и проглотила его, хотя это стоило ей больших усилий. Захохотал, наблюдая это, Гасхааль, и устрашил Талиану смех его, ибо никогда раньше он так не смеялся.
Тогда неслышно покинула она это место и вернулась в замок. Здесь она долго бродила по комнатам, не зная, чему верить и не желая видеть правды, которая казалась ей слишком страшной, слишком абсурдной, слишком уродливой, чтобы принимать ее. Страшна правда о том, что божество, в которое ты веришь, ничем не лучше дьявола, но еще страшнее правда о том, что сам ты никогда не сможешь судить верно о них обоих. Вот уже долгое время Талиана закрывала сердце от сомнений, посещавших ее, когда она озиралась вокруг. Никогда она не верила дурному, что говорили о ее муже – но разве иначе надлежит поступать тому, кто любит? Даже и теперь знала она, что, едва увидит вновь Гасхааля, посмотрит в его лицо – мужественное, изрезанное морщинами и шрамами, но всегда скорое на ласковую улыбку, заглянет в глаза его – глаза старца, глаза юноши, глаза существа, повидавшего больше веков, чем она могла вообразить себе или представить, знала она – мигом рассеются все ее подозрения. Горько укоряла она себя за то, что бежала прочь от той поляны, где стоял Гасхааль. Решила тогда Талиана дождаться его возвращения в замок и подробно расспросить обо всем. С тем она поднялась в его заклинательные покои.
Пробыв там некоторое время, Талиана заметила странный свет, льющийся из-под одной дальней двери. Она подошла и заглянула в ту дверь. Это была кладовая, а исходили мерцающим призрачным светом волшебные зеркала, которые собрал здесь Гасхааль со всего замка. Не похоже было, чтобы в эти дни он притрагивался к ним. Вошла Талиана в кладовую и коснулась одного из зеркал. В тот же миг ожило зеркало, и увидела Талиана лицо брата.
– Где Гасхааль? – Спросил Повелитель Молний без всяких приветствий. Резок и груб был его голос.
– Он занят волшебством, – ответила Талиана брату.
Гневно вспыхнули глаза Келесайна.
– Это я и так знаю. Подобно червю, погрузился он со своим Островом в магическое естество Эссенлера, и, как червя, уже нельзя вырвать его оттуда, не повредив самого плода. Мне нужно сейчас же говорить с ним – позови его, немедленно! Может быть, еще не поздно остановить его.
– Что происходит? – Спросила Талиана брата.
– Спроси об этом своего мужа, – отвечал ей тот. – Его словам ты поверишь больше, чем моим.
– Это не так, – сказала Талиана. – Когда-то ты сказал Джордмонду, что я не знаю, чему верить – теперь твои слова стали правдой. Сегодня я видела странную сцену в лесу – Гасхааль заставил одну из своих ворон проглотить огромный бриллиант. И хотя птица с большим трудом справилась с приказанием, это обстоятельство, кажется, только сильно рассмешило его – а ведь он всегда с большой заботой относился к своим птицам. Мне кажется, что он болен или обезумел, ибо смех его был смехом безумца.
– Он не более безумен, чем прежде, – сказал Келесайн. – Все его птицы когда-то были людьми, но всех их он превратил в ворон и забрал себе их знания и их души. Ведь титул его – Повелитель Ворон, и этот титул – не пустой звук. А то, что ты видела в лесу, не безумие, но Ритуал Силы. Также, как проглотила ворона бриллиант, проглотит он сам драгоценное сердце Эссенлера. Магия этого мира иссякнет, а могущество Гасхааля возрастет многократно.
– Не может так поступить тот, кого я люблю, – сказала Талиана.
Сказал Келесайн с издевкой:
– Тот, кого ты любишь, может быть, и не может. Но ведь не Гасхааля ты любишь, а свое представление о нем. Однако наш разговор все так же бессмысленен, как и прежде. Позови своего мужа.
– Его нет сейчас в замке и я не знаю, когда он вернется.
– Если он вернется и не захочет разговаривать со мной, передай ему только одно: когда ворона глотает бриллиант, камень можно вернуть – если поймать птицу и извлечь бриллиант из ее желудка.
На сем зеркало погасло.
Когда вернулся Гасхааль, Талиана сказала ему:
– Мой брат желает говорить с тобой.
Спросил ее Гасхааль:
– Откуда ты знаешь об этом?
– Я отыскала зеркала, – ответила Талиана. – Зачем ты обманул меня, сказав, что они нужны тебе для волшебных манипуляций?
– Я не лгал тебе, – ответил ей Гасхааль. – Они потребуются мне, хотя и позже, чем я полагал вначале.
– Ты поговоришь с моим братом?
– Не сейчас. У меня еще много дел.
– Он, предвидя такой ответ, просил передать тебе: камень можно извлечь из желудка вороны, которая проглотила его.
Долго молчал Гасхааль, а потом спросил Талиану:
– Откуда он узнал об обряде?
Промолвила женщина:
– Я рассказала ему.
– Ты предала меня, – сказал ей Гасхааль. – А я не прощаю предательств.
Произнеся это, он превратил ее в ворону и поспешил в комнату с зеркалами. Там он выбрал одно из них, небольших размеров, и назвал имя Келесайна. Когда появилось перед ним отражение Повелителя Молний, сказал ему Гасхааль:
– Открой двери зеркал.
– Зачем? – Спросил его Келесайн.
– У меня есть нечто, принадлежащее тебе, и я желал бы вернуть тебе это.
Отомкнул тогда Келесайн со своей стороны двери зеркал, а Гасхааль проделал тоже со своей и, бросив в образовавшийся проем ворону, сказал:
– Забирай обратно свою сестру.
И, сказав это, поспешно закрыл двери зеркал.
Сказал ему Келесайн:
– Молись всем богам, которых знаешь. В огненный ад превращу я твой Остров, а участи твоей устрашатся даже и пленники Обители Боли.
– К чему пустые угрозы? – Спросил Гасхааль. – И без того тобой была мне обещана весьма незавидная участь.
Спросил Келесайн:
– Для чего ты погубил мою сестру? Ведь спор этот – между нами.
Ответил Повелитель Ворон:
– Для того, чтобы горька стала твоя победа, если ты все же добьешься ее.
Столь велик был гнев Повелителя Молний, что треснуло в руках Гасхааля волшебное зеркало и разлетелось на части, а осколки изрезали ему лицо и руки. Он вытер кровь, подошел к другому зеркалу и велел зеркалу отыскать Эмерхада, Господина Знаков, своего родича. Приготовился он к долгому ожиданию, ибо не знал, где теперь живет Эмерхад, и не видел его уже довольно давно, но прошло менее минуты – и ожило зеркало, и отразило в себе некую комнату, в которой стоял Господин Знаков.
Сказал Эмерхад:
– Здравствуй, родич. Что произошло с лицом твоим?
– Нет чести у моих врагов, – сказал ему Гасхааль. – Желал я вступить с одним из них в переговоры – видишь сам, чем отплатил он мне за доверие.
– Бесчестно поступать так во время переговоров, – согласился с ним Эмерхад. – Но скажи, с кем ты воюешь?
Сказал ему Гасхааль:
– Тебе знакомы их имена. Келесайн, Джордмонд и Тарнааль – вот имена главных врагов моих, а с ними прочие Лорды Эссенлера.
Сказал ему Эмерхад:
– Много лет назад мы уговаривались с тобой вместе придти в Эссенлер. Однако с тех пор не единой весточки не пришло от тебя. Ни к чему не привели и мои попытки отыскать тебя с помощью волшебных
