Парень ушел в капитанскую рубку. Лошанский посмотрел в ту сторону, куда ушел Войтович. Олигарх стоял у перил. Трубки мобильного телефона у него в руках уже не было.
Василий поспешно подошел ближе.
– Проблемы? – спросил он.
– Похоже, меня развели, – Войтович облокотился о перила палубы. – Как лоха...
– В смысле? Она звонила?
– Нет, она не звонила. И уже вряд ли позвонит, – олигарх грустно улыбнулся. – Ее нашли мои ребята. Она улетела в Женеву... На моем самолете.
– Сегодня?
– Да. Где-то час или два назад. Около того.
– Кто оформлял вылет? – Лошанский напрягся.
– Никто. Она обратилась напрямую к пилоту... Уволь его, Василий!
Лошанский поспешно кивнул.
– Так когда, ты говоришь, она улетела? – уточнил он.
– Какое это теперь имеет значение? – взорвался олигарх. – Должно быть, она уже приземлилась...
– Не думаю, что это проблема. Еще не поздно, Максим. Не все потеряно. Найдем мы ее... И деньги тоже.
– Не трогай ее, – взгляд Войтовича был устремлен на водную гладь.
Лошанский только сейчас заметил, что его шеф механически комкает в руках женский носовой платок с кружевами по краям. Откуда он мог взяться у Максима, Василий не имел ни малейшего представления.
– Я не понял...
– Не трогай, – повторил Войтович. – По большому счету, она хорошая девушка. Пускай все остается так, как есть. Я не обеднею...
– Так ты ее прощаешь?
Олигарх не ответил. Все так же, не глядя на Лошанского, он с расстановкой произнес:
– Извини, я хотел бы сейчас побыть один.
Юля покосилась на стакан с остатками виски на донышке. События вчерашнего дня начали постепенно всплывать в памяти. Она тяжело опустилась на подушку. В голове гудело. Кожаная обивка дивана была неприятно-холодной.
Юля села, спустив ноги на ворсистый коврик, осмотрелась вокруг. Рядом, на журнальном столике около дивана, стояла пепельница, полная окурков. Двигаться не хотелось.
Болезненные воспоминания вчерашнего дня начали навязчиво одолевать ее. Юля встала на ноги и сделала несколько шагов по комнате. Боль в голове не уменьшалась. Тогда она решительно взяла с тумбочки виски и одним глотком осушила стакан. В голове стало постепенно проясняться.
Телевизор, установленный напротив диванчика, работал со вчерашнего вечера, однако звук был отключен.
Передавали выпуск новостей. Ведущая канала улыбалась, сопровождая каждое сообщение одинаково безучастным выражением лица. Юля бессмысленно уставилась на экран. Затем взяла с тумбочки сигареты.
Табачный дым неприятно щипал глаза. Юля тяжело опустилась обратно на диванчик. Тишина дома действовала угнетающе. Она нащупала около себя пульт управления. Пальцы отыскали кнопку регулировки звука.
«Боевики группы «Хаммаз» расстреляли группу...» – вещал корреспондент из горячей точки. Его голос заглушали выстрелы и крики женщин. Юля моментально ткнула пальцем на соседнюю кнопку на пульте. На другом канале передавали последние известия.
Она налила себе еще виски.
«...только недавно мы передавали короткий сюжет о его частной жизни. Максим Войтович до последнего времени оставался своего рода темной лошадкой в отечественной светской тусовке. Он не давал интервью, редко появлялся на телевидении. Возможно, в этом была отчасти и наша вина... Особо дотошные представители профессии, готовые пойти на любые ухищрения, чтобы только добыть слащавый сюжетик для очередного выпуска новостей, часто переступают порог дозволенного... Но так или иначе частная жизнь олигарха находилась за семью печатями. О нем знали только то, что он уже более тридцати лет жил с одной женщиной. Супруга Максима Константиновича, Юлия Войтович, была бессменной спутницей его жизни...»
На экране мелькнули семейные фотографии Войтовичей. Юля вспомнила события недавнего прошлого. Эти фотографии она лично передавала журналистке из редакции телепередач. После интервью они вдвоем сидели за столом в гостиной дома на Рублевке. Перерыв семейные архивы, они отобрали лучшие фотографии, где Юля и Максим выглядели вполне счастливой парой...
«...двумя месяцами раньше мы передали короткий сюжет о разводе супругов Войтович. Один из самых безоблачных союзов на фоне бурной светской жизни российской элиты распался так же неожиданно, как появилась в жизни Войтовича молодая журналистка...»
Камера показала несколько кадров с обломками какого-то самолета. Юля привстала на ноги.
«И сейчас прямое включение с места событий... По заявлению немецких СМИ, в районе германского города Дортмунда потерпел крушение самолет, принадлежавший российской стороне. Как оказалось, авиалайнер, совершавший перелет по маршруту Москва – Женева, принадлежал частному владельцу. По информации, полученной в Министерстве по чрезвычайным ситуациям, собственником воздушного судна являлся известный российский олигарх – Максим Константинович Войтович.
Группа экспертов вылетела к месту крушения самолета. Как стало известно, на борту «Боинга» во время аварии находилась новоиспеченная невеста Войтовича, Елена Епифанова, а также пилот самолета. По уточненным данным, все находившиеся в самолете погибли... Сколько еще человек могло быть в авиалайнере во время крушения, на настоящий момент неизвестно. Эта информация уточняется. Поскольку самолет при аварии загорелся, определить точное количество жертв не представляется возможным. По свидетельствам очевидцев, самолет начал резко терять высоту, и при столкновении с землей произошел сильнейший взрыв. Известно только, что самого Максима Константиновича, по счастливой случайности, в самолете не оказалось. В настоящее время устанавливаются причины аварии...».Юля без сил рухнула на диван. Трубка сотового телефона оказалась рядом. Не задумываясь, она набрала номер Максима.
– Она погибла.
– Это факт?
– Обстоятельства выясняются, но... Да, думаю, что это факт.
– Как вообще могло произойти такое? – Мирошников мусолил во рту неприкуренную сигарету. – Может, твои люди поторопились, Леня, и ликвидировали ее раньше времени?
– Нет, – Триполин покачал головой. – Мы никаким боком не причастны к этой авиакатастрофе. Я гарантирую это, Георгий Матвеевич.
Они собрались в генеральском кабинете вчетвером. Сам Мирошников, полковник Триполин, Семен Дуксин, представлявший юридические интересы Триполина на встрече с Юлией Войтович, и еще один человек, которого генерал никогда не видел прежде. Полковник привел его с собой и до сих пор не объяснил, по какой причине. Однако сейчас Мирошникова интересовало совсем другое. Его непосредственный подчиненный прекрасно видел, что шефа буквально трясет, как в лихорадке. Если бы он не знал генерала лично, то вполне бы мог предположить, что тот находится под действием какого-нибудь психотропного препарата. Или у него, напротив, элементарная ломка.
– Тогда что же это? – Мирошников чиркнул зажигалкой, поднес пламя к кончику сигареты, но так и не прикурил. – Случайное совпадение? Ты веришь в случайные совпадения, Леня?
– Нет, не верю, – вновь сдержанно бросил Триполин.
В отличие от генерала он, как ни парадоксально, был сегодня самым настоящим воплощением спокойствия. Или это была апатия? Пожалуй, полковник и сам бы, при желании, не ответил на данный вопрос.
– Тогда что? Очередной прокол? – не унимался Мирошников. – Последний и окончательный?
– Я не знаю, товарищ генерал. Но у меня есть некоторые подозрения, что Войтович сам мог расправиться с девицей. Он ведь приходил к вам и...
