«Боже мой» или что-то в этом роде. Пилот услышал это восклицание по интеркому. Я смог сказать ему, что именно произошло, лишь когда он поинтересовался, не ранен ли я. В конце концов мы оторвались от преследователей, и пилот попросил разрешения вернуться, сообщив, что я ранен.
Я помню, что всю обратную дорогу пытался остановить кровь с помощью перевязочного пакета, и был страшно удивлен, почувствовав, что нога ниже колена просто отнялась. Когда мы заходили на посадку, то видели на уровне моря несколько итальянских торпедоносцев. Они атаковали очень решительно, однако успеха не добились.
Меня вынули из самолета в ангаре и сразу отнесли в операционную. Там наш старший врач капитан 2 ранга Уильямс со своими ассистентами сделал операцию, которая, вероятно, спасла мне ногу. В меня попала разрывная пуля, которая разворотила ногу, сломав обе берцовые кости. Я очнулся от наркоза только вечером под грохот орудий. Наш корабль отбивал последнюю за этот день воздушную атаку».
Этот день выдался напряженным для всей команды авианосца, но тяжелее всего пришлось палубной команде и механикам в ангаре. Механики, техники и оружейники выбивались из сил, чтобы побыстрее отремонтировать и заправить каждый «Фулмар», который опускали в ангар. Заправку старались закончить как можно скорее, так как в любой момент бомба могла попасть в ангар. Тогда взрыв превратил бы его в пылающий ад, и пожар пожрал бы весь корабль. Все «Фулмары», которые уцелели к наступлению ночи, требовали ремонта. В горячке боя на некоторых самолетах торопливо меняли важные части конструкции. На одном сняли стойку шасси и заменили новой. Менялись изрешеченные пулями пропеллеры. Один из пилотов крепко выразился, когда механик выковырял пулю из кресла прямо над его левым плечом. На зазубренные пробоины в металлической обшивке фюзеляжа и крыльев ставились временные брезентовые заплатки. Измученные техники не сумели отремонтировать только один самолет. У него был прострелен картер мотора.
Благодаря их работе и героическим действиям пилотов «Фулмаров» операция «Тайгер» завершилась успешно, хотя один транспорт, на котором находилась четверть танков, предназначенных Уэйвеллу, все-таки подорвался на мине и затонул. Одновременно адмирал Каннингхэм получил долгожданное подкрепление — линкор «Куин Элизабет» и 2 крейсера ПВО, которые были крайне нужны ему.
Следующий конвой сумел пройти через Средиземное море только 2 года спустя. С этого момента немцы принялись воевать всерьез. Они спешили, так как через несколько недель должно было начаться вторжение в Россию. Поэтому им требовалось как можно быстрее консолидировать позиции на Средиземном море и отодвинуть угрозу подальше от Румынии и русской границы. Одновременно они старались помочь Роммелю, наступающему на Египет.
20 мая немецкие парашютисты начали высадку на Крите. Средиземноморский флот оказался вовлеченным в самую жестокую и самую тяжелую битву в истории Королевского Флота.
Зато в Западном Средиземноморье атмосфера явно успокоилась, когда ураган улетел на восток. Он вовлек в адский круговорот все корабли адмирала Каннингхэма и все самолеты генерала Гейслера.
Но когда начались бои за Крит, совершенно неожиданно на западе возникла страшная угроза нашему судоходству.
В океан вышел линкор «Бисмарк».
Адмирал Сомервилл получил известие об этом 23 мая. Покинув Берген, «Бисмарк» и тяжелый крейсер «Принц Ойген» направились в Атлантику. Сомервилл сразу приказал своим кораблям двигаться в Бискайский залив.
«Арк Ройал» вышел в 2.00. Буксиры оттащили его от стенки, и авианосец медленно вышел из гавани. Адмирал Сомервилл на «Ринауне» следил за авианосцем. Он часто повторял: «Если бы у меня не было «Арка», я походил бы на слепого бродягу без собаки-поводыря».
В ближайшие несколько дней авианосец был ему нужен сильнее, чем когда-либо раньше. «Ринаун» не мог сражаться с «Бисмарком». Это был старый, слабо вооруженный и слабо бронированный линейный крейсер, корпусу которого требовался ремонт. Затяжная тяжелая кампания начала сказываться и на других кораблях Соединения Н. Сам «Арк Ройал» прошел уже 100000 миль, и ему требовался серьезный ремонт. 2 авиационные глубинные бомбы, которые взорвались у него под корпусом несколько месяцев назад, повредили обшивку. Каждый день пребывания в море приносил капитану 1 ранга Монду новые головные боли. Трескались сварные швы, вылетали заклепки, не выдерживали листы обшивки. Еще больше ухудшала положение сильная вибрация, причиной которой были изношенные гребные винты. Опорный подшипник центрального вала уже дважды выбивало.
Оставалось надеяться, что его не выбьет в третий раз, когда «Бисмарк» окажется поблизости. Механики дежурили круглосуточно, готовые к любым неприятностям. Иногда удавалось провести кое-какой ремонт, но «Арк Ройал» тут же получал приказ выходить в море. И каким-то чудом ему это удавалось. Старший механик Тони Оливер появлялся на мостике, чтобы сообщить, что машины готовы, за несколько секунд до того, как капитан брался за ручки машинного телеграфа.
Они были готовы к походу и на сей раз. Адмирал почувствовал облегчение, когда услышал знакомый звук сирены и увидел авианосец, пристраивающийся ему в кильватер. Соединение Н направилось в Атлантику, держа скорость 25 узлов. Когда занялся рассвет, они уже вышли из Средиземного моря. Элеваторы начали поднимать на палубу «Суордфиши» противолодочного патруля, похожие на сонных птиц. В течение дня погода понемногу портилась, и посадки становились все более опасными.
В 8.00 радисты получили ужасную новость. «Бисмарк» потопил «Худ» и тяжело повредил «Принс оф Уэлс». Все моряки Соединения Н были оглушены и потрясены этим известием, особенно те, кому привелось служить на «Худе». К тому же этот линейный крейсер совсем недавно был флагманом Соединения Н. Все невольно умолкли. Летели часы, волны становились все выше, голубое небо постепенно становилось серым.
Затем пришла новая радиограмма. «Викториес» находится в 120 милях от противника и поднял 9 «Суордфи-шей», чтобы атаковать его. Одна торпеда попала «Бисмарку» в среднюю часть корпуса. Неужели конец? Отправят ли их обратно в Гибралтар?
Затем информация о противнике перестала поступать. Мы потеряли его.
На рассвете 25 мая зловещее молчание продолжалось. Где же «Бисмарк»? Заправляется с танкера в море и готовится напасть на наши конвои? Или он направляется в Брест? К Гибралтарскому проливу, чтобы прорваться на помощь итальянцам? От этой мысли у всех холодело внутри: неужели они окажутся у него на пути?
Поэтому все гадали, что будет дальше. «Арк Ройал» в это время резал высокие зеленые валы под проливным дождем, боясь с сильнейшим ветром.
Волнение и ветер стали еще сильнее, поэтому продолжать полеты стало откровенно опасно. Встревоженные механики следили за задыхающимися машинами, которые работали с предельным напряжением. Скорость сначала была уменьшена до 23, а потом и до 21 узла. Видимость неуклонно сокращалась.
По-прежнему никаких сообщений. Остались ли еще шансы найти «Бисмарк»?
И все-таки они не повернули назад. Самолеты с «Викториеса» обыскивали подходы к Исландии, но ничего не обнаружили.
«Бисмарк» мог направиться даже в Америку. Или… Остальные возможности были просто немыслимыми. Гибралтарский пролив остался без защиты. Дверь была распахнута настежь.
Но перед самыми сумерками «Бисмарк», который так блестяще сражался и так ловко обманул своих преследователей, совершил грубую ошибку. Он отправил длинную радиограмму.
Радиопеленгаторы засекли работу его передатчика. Мы получили нужные пеленги.
На «Арк Ройале» напряжение нарастало, сердца забились чаще. «Ринаун» изменил курс и увеличил скорость, авианосец следовал за ним. В центре предполетного инструктажа пилоты «Суордфишей» занимались вычислениями. Ситуация выглядела предельно простой.
На следующее утро им предстоит взлететь, чтобы атаковать самый большой в мире линкор.
Но их настроение к ночи заметно испортилось, так как погода неумолимо продолжала портиться. Сильный ветер превратился в настоящий шторм. Плотные тучи совершенно затянули горизонт. А что если «Бисмарк» ускользнет от них, как он уже сделал это, удрав от «Саффолка» и «Норфолка»? Да и вообще, сумеют ли они поднять самолеты в воздух?
На рассвете это выглядело более чем сомнительным. Капитан 1 ранга Монд отправил офицера, чтобы
