— Половина одиннадцатого, — сказал он, подняв глаза на часы. — Джим, передай-ка мне Бредшо.
Согласно железнодорожному справочнику Бредшо, ближайший поезд отправится от Кингз-Кросс через полчаса с небольшим. Пока Джим ходил за кебом, а Фредерик бросал в саквояж необходимые вещи, Салли быстро записала вкратце сведения, полученные от миссис Сэддон, а также адрес мистера Пэтона. Тут ее карандаш как бы запнулся, но, прежде чем она успела приписать что-то еще, вернулся Фредерик с пальто и шляпой. Она сложила листок и протянула ему.
— Что у нас сегодня? Четверг? Ну что ж, порыщу там вокруг, посмотрю, не найду ли чего-нибудь еще. Думаю, в субботу вернусь. До свидания.
Больше он не добавил ни слова.
— Мистер Блейн скоро там совсем спятит, — сказал Джим, вернувшись. — Пожалуй, пойду помогу ему разобраться с заказами. Сейчас мне не чего делать. А попозже навещу Нелли Бад, вдруг она приходит в себя? Вообще посмотрю, как она там, бедолага?
— А я отправлюсь в патентную библиотеку, — сказала ему Салли. — Не понимаю, как я не подумала об этом раньше? Что бы ни изобрел этот Хопкинсон, там будет патент на изобретение.
— Ты действительно думаешь, это имеет какое-то отношение к «Полярной звезде»? Н-да, возможно, это как-то проникло в транс Нелли Бад… Слушай, мне сейчас пришла в голову мысль: мисс Мередит… я знаю, она швея, но она вполне могла бы выполнять работу клерка. А допустим, она чувствует себя бесполезной ношей, и клянет себя за все, и боится быть всем помехой, и вообще делать всех несчастными. Ну, ладно, это я все зря, наверно, это несправедливо. Но ведь она может работать с мистером Блейном, верно? Одним выстрелом — двух зайцев. Мы поможем нашему старикану, и он больше не будет лезть вон из кожи, а она почувствует, что может делать что-то полезное. Что скажешь?
Вместо ответа она подошла и поцеловала его.
— Ого, это получше, чем трепоболтология, — сказал он.
— Что-что?
— А звонкий поцелуйчик!.. Так что, хорошая идея? Я загляну к ней, прежде чем пойду в больницу. Может, удастся отвлечь ее мысли от Макиннона. Как знать…
Глава четырнадцатая
«Паровые ружья»
Железная дорога работала превосходно; в шесть часов с минутами Фредерик уже вписал свое имя в книгу постояльцев железнодорожной гостиницы в Барроу, а еще немного спустя нашел и дом, адрес которого дала ему Салли. Он постучал в дверь небольшого коттеджа с террасой и оглядел улицу. Трудно было сказать, как эта улочка выглядела бы при дневном свете, но сейчас она произвела на него впечатление респектабельности, хотя и с явными признаками старательно скрываемой бедности. Все дверные молотки сияли под светом газовых ламп, все ступеньки перед дверьми были выскоблены добела, но уже на соседней улице по открытым сточным канавам плыли нечистоты.
Дверь открыла, по-видимому, чем-то встревоженная женщина лет пятидесяти.
— Миссис Пэтон? — спросил Фредерик, снимая шляпу. — Дома ли мистер Пэтон? Мистер Сидней Пэтон?
— Да, он дома, — сказала она. — Это… Простите, вы не от домовладельца?
— Нет-нет, — сказал Фредерик. — Моя фамилия Гарланд. Сегодня с вашей свояченицей беседовала моя коллега, и миссис Сэддон к слову упомянула мистера Пэтона. Я приехал сюда в надеж де, что смогу поговорить с ним.
Она впустила его в дом, все еще обеспокоенная, и провела в крохотную кухню, где ее муж чинил пару башмаков. Он поднялся, чтобы пожать гостю руку, — это был маленький, неприметный человек с густыми усами; как и у жены, в его глазах гнездилась тревога.
— Я пригласил бы вас в гостиную, мистер Гарланд, — сказал он, — только там не топлено. Да и вообще почти всю обстановку пришлось продать. А там были вещи, которые мы приобрели к свадьбе… Что я могу для вас сделать?
— Я не собираюсь ходить вокруг да около, мистер Пэтон, — сказал Фредерик. — Я хочу, чтобы вы помогли мне, и я заплачу за это. Вот пять фунтов для начала.
Мистер Пэтон издал слабый возглас и сел. Словно не веря своим глазам, он взял купюру, которую вручил ему Фредерик, но тут же положил ее на стол.
— Не стану отрицать, пять фунтов были бы для нас спасением, — медленно проговорил он, — но я не могу принять их, мистер Гарланд, пока не знаю, в какой именно помощи вы нуждаетесь. О, да присядьте же, мистер Гарланд!
Миссис Пэтон, опомнившись от неожиданности, подошла, чтобы взять у Фредерика пальто и шляпу, и он сел на указанное мистером Пэтоном кресло по другую сторону камина. Он обвел взглядом кухню: тарелки и чашки сияли на полках над кухонным столиком в теплом свете лампы, влажные кухонные полотенца подсыхали на веревке, солидный рыжий кот дремал над камином, очки лежали на экземпляре «Эммы», рядом с сапожной колодкой, на которой мистер Пэтон ставил новые подметки на прохудившиеся башмаки. Мистер Пэтон заметил, куда смотрит гость, и, опустившись в кресло напротив него, сказал:
— Нынче у меня времени для чтения вдоволь. Я прочитал Диккенса, Теккерея, Вальтера Скотта, сейчас добрался до Джейн Остин. Хоть убейте, но я считаю ее самой лучшей из очень многих. Ну, хорошо, мистер Гарланд. Чем я могу помочь?
Фредерик, которому этот человек понравился с первого взгляда, решил рассказать ему все. За это время миссис Пэтон успела приготовить чай и подать блюдо с бисквитами.
— Одним словом, — закончил свой рассказ Фредерик, — мне важно знать, что же все-таки происходит в «Полярной звезде». И еще вот что. Если вы решите, что не можете рассказать мне или не должны рассказывать из-за секретности этого дела, я пойму. Но теперь вам известна вся подоплека, так что можете сами понять, почему я хочу это знать, и что поставлено на карту. Итак, слово за вами!
Мистер Пэтон кивнул:
— Мне кажется, ваши намерения справедливы. И должен признаться, никогда в жизни не слышал ничего подобного… Что скажешь ты, дорогая?
Его жена, сидевшая за столом, слушала Фредерика с широко раскрытыми глазами.
— Расскажи ему, — ответила она… — Расскажи все, что считаешь нужным. Ты ничем не обязан той фирме, совершенно ничем.
— Хорошо, — сказал мистер Пэтон. — И я так считаю. Ну, ладно, мистер Гарланд…
В течение следующих двадцати минут Фредерик узнал все, что произошло на железнодорожных предприятиях, с тех пор как Беллман прибрал их к рукам. Теперь они назывались «Транспортный отдел литейных заводов „Полярная звезда. Лимитед“, другая часть — оружейный завод, известный прежде как „Литейный завод Фернесса“, — превратилась в „Отдел научных исследований“.
— Они чертовски умны, эти люди, кто бы они ни были, — с горечью сказал мистер Пэтон, вновь опустившись в свое деревянное кресло и не отвергнув знаки внимания со стороны кота, тут же вскочившего к нему на колени. — «Отдел научных исследований». Звучит безобидно, не так ли? Но исследования для вас и для меня означают одно, а для «Литейных заводов „Полярная звезда. Лимитед“ — совершенно другое. Им больше подошло бы название „Отдел убийств и кровопролитий“. Но ведь написать такое на воротах — пожалуй, смотреться будет похуже, верно?
— А все-таки почему именно эти две фирмы? — спросил Фредерик. — Что у них общего?
— Я вам расскажу, о чем ходят слухи, мистер Гарланд. Считается, что это секретно, да только слово не воробей… Я кое-что слышал на курсах. Сейчас подписаться я не могу, это так, но моя сестра очень добрая… Во всяком случае, люди говорят, что «Полярная звезда» разрабатывает новый вид оружия. Конечно, назвали отдел вполне пристойно: «Отдел по разработке „саморегулятора Хопкинсона“ или вроде того, но народ шепчется, что на самом деле речь идет о паровом оружии…
Фредерик выпрямился в кресле и достал записную книжку. Он вынул обрывок газеты, на котором Джим записал слова, которые говорила в трансе Нелли Бад, разгладил его и передал Пэтону.
Тот взял очки, поднес бумажку к лампе и стал читать.
— «Это не Хопкинсон, но они не знали… Регулятор… „Полярная звезда“… туман, все охвачено огнем — пар… он начинен смертью, она в трубах… под Полярной звездой…» — читал он вслух. Потом отложил бумагу. — Н-да… пожалуй, это самое странное, что я когда-либо слышал… Ну, вот что, мистер Гарланд, я,
