Я пошел не к своим, а к ней.
— Привет, Диана! — издали крикнул я и почему-то ощутил неловкость, не имевшую отношения к слабой игре.
— Чао, Иво! — весело отозвалась она. — Иди под зонтик.
— Все равно промок, — вытолкнул я запыханно. — Хоть под зонтом, хоть без.
Примостился рядом, и она все-таки стала держать зонт надо мной. Теперь дождь попадал мне только на правое плечо и колени.
— Как ваши дела?
— Наверно, уже продули. Тридцать восемь — пятьдесят четыре. Нам чертовски не везет.
— На чужой площадке играть трудней, верно? Непривычно, да? Да у них тут еще и болельщиков куча. За вашу команду болею одна я и к тому же еще не умею как следует кричать.
— Площадка совсем неплохая, — сказал я. — И эти ребятишки на скамейках могут орать сколько угодно. Просто они сильнее нас.
Она достала из сумочки платок и протянула мне.
— Оботри лицо!
— Не хочу, — сказал я. — Испачкаю твой платочек.
— Да бери же, — настаивала она.
— Не хочу пачкать твой платок.
Я вытер лицо майкой.
— Нет так нет, — сказала она и спрятала платок в сумку.
Раздался финальный свисток, команды выстроились и прокричали, что положено.
— Пойду переоденусь, — сказал я. — Подожди меня здесь. Я по-быстрому… Спасибо, что приехала… — Подвинул ее руку с зонтиком так, чтобы он был у нее над головой, а сам побежал к ребятам.
Проиграли здорово: двадцать одно очко. Как раз «очко», но от этого не легче.
Все были настолько вымотаны и расстроены, что даже не препирались. Слышались только отдельные реплики. Зато Лиепинь весело разглагольствовал. Он, мол, специально организовал эту игру, чтобы поглядеть, на что мы способны. Сыграли неплохо, но недоставало сплоченности и чисто практических навыков. Некоторым требуется усвоить азы теории баскетбола. Осенью, с началом учебного года приступим к тренировкам.
Фред о чем-то меня дважды спрашивал, но я лишь мыкнул что-то неопределенное. Меня зло на него разбирало. При всех пообещать дать по морде одному из своих лучших друзей — это как-никак чересчур. Может дружить с Антоном. По мне так… Каждый поступает как ему нравится…
Побросал барахло в спортивную сумку и пошел.
— Постой, куда бежишь! — крикнул мне вслед Фреди. — Пивка выпьем!
— Пить, Алфред, нехорошо! — грустно сказал я. Как видно, Лиепинь тоже был не прочь выпить
Я подошел к Диане. Сегодня настроение у нее было прекрасное, вот только плащ сзади оказался перепачканным грязью, потому что пацанятам один черт — скамейка или земля. Отчистил.
— Ты сегодня какой-то грустный, Иво. — Она пристально посмотрела на меня.
— Да, сегодня я в печали.
— Из-за того, что проиграли?
— И из-за этого тоже. Наверно, у меня
— Депрессия? У тебя? — Удивление ее было неподдельным. — Нет, правда? Вот уж никогда не подумала бы.
— Да, — сказал я. — Всегда так: до того как человек что-нибудь знает, он сначала узнает об этом впервые.
— Ну перестань! — Она рассмеялась и мило щелкнула меня по кончику носа.
Подбежал Фред и, увидев, что я не один, остановился в нерешительности.
— Познакомься, — сказал я, — этот толстый малый — Фред. Он из моего класса.
Мои слова были им проглочены с невозмутимостью истого гурмана, глотающего скользкую устрицу.
— Алфред! — выдохнул он.
— Очень приятно познакомиться с другом Иво. Диана! — Она подала Фреду руку.
— Тебе что-нибудь надо, Алфред?
— Не, ничего… просто, может быть, вы с Дианой… присоединитесь к нашей компании…
Он чувствовал, что городит чушь. Какая там у них компания!
— Благодарю, Алфред! У нас нет времени, — холодно отрезал я.
— Ну раз так… Тогда, конечно… Когда-нибудь в другой раз…
— Да, да, Алфред, в другой раз…
Он оттащил меня за рукав в сторону.
— Какая муха тебя укусила?
— Никакая… Что за дурацкий вопрос?
Он помялся и пошел своей дорогой. Ну и ну!.. Если уж человек сам не соображает… Очень мне надо…
Мы поехали в Саулкрасты. Понадеялся, что, может, там не будет дождя, раз уж такое название — Солнечные берега, Саулкрасты.
— Так где же они, солнечные берега? — спросил я у Дианы, когда мы вышли из поезда и она расхлопнула зонтик.
— От угрюмых людей солнце прячется, Иво.
— Ладно, не буду больше угрюмым. Напрягу воображение и вовсю развеселюсь.
Мы шли по дороге к пляжу.
— Пройдемся до моря? — предложил я.
— По пути завернем в пивной погребок и посидим там, пока ты не повеселеешь и не перестанет дождь. А потом сходим к морю.
Я согласно покивал головой. Вспомнил, что мне хотелось пить.
Пивной погребок мне нравится. Там хорошо, и народу в нем обычно немного.
Мы сели за крайний столик. Заняли места у стены. Напротив нас устроилась парочка тридцатилетних. У женщины были белокурые волосы. Они невнятно бормотали о чем-то своем, уткнувшись друг в друга носами.
За первым столом сидела компания рыбаков, и чувствовали они себя тут прекрасно. В магазине они накупили водки и у буфетчицы брали только пиво и закуску. Они смеялись, шутили, пели. Мужики в годах, с задубелыми, морщинистыми лицами. Ветер и вода не щадили их.
— Диана, почему не светит солнце? Здесь ведь веселые люди!
— Им сегодня солнце в небе не требуется. Солнце у них внутри!
Я взял пива, пятьдесят граммов коньяка для Дианы и горячие сосиски.
Я видел руки рыбаков, обветренные, потрескавшиеся. К ним подходили чайные стаканы, из которых они пили. Почему-то мне вдруг стало неловко из-за нашей рюмки с коньяком. И не из-за того, что в ней всего пятьдесят граммов. В свои стаканы они тоже не наливали больше за один раз.
Придвинул поближе пепельницу, и мы закурили.
Диана поднесла к губам рюмку и отпила глоточек коньяка.
— Жаль, что не могу предложить тебе кофе, — сказал я, — может, стакан соку?
— Не надо. Больше не уходи.
— Ешь сосиски, пока горячие…
Мы дымили сигаретами и молчали. Рыбаки запели о Янтарном море. Я подумал, что их хриплые голоса по отдельности, пожалуй, не смогли бы вести мелодию. Но у всех вместе получалось весьма недурно, потому
