венчике седого пуха билась о камень пола. Человек отдернул труп в сторону, чтобы пропустить новых пленников.
— Профессор Кори! — ахнул Девкали.
— Проходите, не задерживайтесь, — подтолкнул его в спину солдат. — Сюда.
Стальная дверь, изрешеченная пулями, захлопнулась за ними.
— Тут были уже бои, — сказал Малыш, оседая на пол. — Нога болит.
— Здесь был профессор Кори, — сказал Павлыш. — Его вытащили отсюда.
— Этого не может быть, — сказал Христо. — Этого просто не бывает.
Он стоял, прислонившись к стене и закрыв глаза.
— Как видишь, все бывает, — ответил Павлыш. — И если Кори с ними воевал, то нам и сам бог велел. Будем воевать.
— Его убили, — сказал Девкали. — Вас они, может, и не убьют. Своих они жалеть не будут.
— Знаешь что... — Малыш поморщился от боли. Он с трудом надорвал прочную ткань комбинезона и пытался соорудить что-то вроде бинта. — Знаешь что, Девкали, сейчас не время делиться на наших и ваших. Мы сейчас все — наши.
— Может, тряпкой замотать? — спросил Христо, указывая в угол. Он подошел к куче тряпья и попытался найти тряпку почище. — На них кровь, — сказал он. — Кровь профессора.
— Тряпок не надо. — Девкали наклонился над Малышом, — Черт знает сколько они здесь валялись! Больно?
— Очень, — сказал Малыш. — Но терпеть можно.
— Даже промыть нечем.
— Плохо, что я на ногу ступить не могу, — сказал Малыш. — Если что случится, я не боец.
— Еще повоюем, Цыганков, — сказал Павлыш. Павлыш перевязал кое-как Малыша и подошел к
Христо, все так же неподвижно стоявшему у стенки. Даже при свете единственной тусклой лампочки было видно, как он бледен.
— Ты чего задумался, Христо? — спросил Павлыш.
— Я — ничего. Со мной все в порядке, — сказал практикант. — Они, когда скафандр с меня снимали, меня били. Понимаете, ногами били. Наверно, синяки остались.
— Хочешь, посмотрю, что там с тобой?
— Нет. Мне не больно. Обидно просто. Почему меня надо бить? За что?
— Тебе лекцию прочитать? — спросил Павлыш. — Лекцию о том, что Галактика не сплошной праздник и радость открытия? Лекцию о том, что, оказывается, борьба еще не кончена? О том, что бороться надо и за других?
— Я все понимаю, — сказал Христо.
— Ты подумай, что Снежина, девушка, уже несколько часов где-то здесь. И ее, возможно, тоже били. И может быть, тебе придется... Я не могу тебя успокаивать. И обещать ничего не могу.
— Я понимаю.
— Постой-ка, что это на стене?
Павлыш увидел какие-то буквы, скрытые спиной Христо.
— Отодвинься. Это написано по-русски, Христо отпрянул от стены.
— Где?
— Эх, фонаря нету, — сказал Павлыш, наклоняясь к надписи: — «Не верьте...» Плохо видно.
Малыш, ковыляя на одной ноге, подобрался поближе. Подошел и Девкали. Он вынул из кармана маленькую зажигалку.
— Вот, — сказал он. — Мне Баков подарил. Охотничья.
Тонкий язычок пламени высветил круг в стене. Павлыш читал вслух, медленно, с трудом разбираясь в неровном торопливом почерке. Некоторые слова почти пропадали на неровностях стены, буквы были перевраны. Человек, писавший карандашом на стене, плохо знал русский язык.
«Не верьте им, — читал Павлыш. — Их двадцать человек. Они хотят захватить корабль. Уничтожить всех. Они будут делать хитрость, готовить делегацию. Не верьте. Есть другой выход. По коридору налево и дальше. Снежина, Антипин в другой камере, предупредите корабль. Генерала убили, сейчас убьют меня, Кори из...»
— Кори, — сказал Павлыш. — Он успел.
— Через час или два наши взорвут вход в пещеру, — сказал Малыш.
— Это плохо, — ответил доктор. — Нашим нельзя входить в пещеру, их перестреляют. Надо выбираться самим.
— Как? — спросил Христо. Теперь, когда появилась необходимость действовать, апатия пропала.
Павлыш обошел камеру. Посмотрел на щель наверху.
— Человек пройдет в нее? Дай-ка, Христо, я тебя подсажу. Ты легкий. Вставай мне на спину.
Павлыш встал на четвереньки и подставил спину практиканту. Тот достал руками до края щели и осторожно подтянулся до тех пор, пока голова его не оказалась вровень с ней.
— Что видишь? — прошептал снизу Павлыш.
— Темно.
— Пролезть сможешь?
— Надо разобрать несколько камней. Тебе не тяжело?
— Нет.
— Тогда терпи. Буду расшатывать.
— Скорее, могут войти.
Девкали подошел поближе, чтобы принять камень из рук Христо.
— Кто-то идет, — прошептал Малыш.
Христо спрыгнул на пол, и Девкали спрятал камень в угол, под тряпье. Дверь чуть приоткрылась, и солдат осторожно заглянул внутрь, выставив вперед автомат.
— Чего шумите? — спросил он. — Жить надоело?
Он оглядел пленников. Они сидели на полу, на вид безучастные ко всему. Солдат успокоился, захлопнул дверь и снова ушел на свой пост.
Павлыш, не теряя времени, опустился на четвереньки, и Христо сразу поднялся к щели.
— Малыш с Девкали останутся здесь в номере, — сказал Павлыш. — Разговаривайте, ведите себя непринужденно. Может быть, из того помещения нет выхода. Тогда придется вернуться.
Христо передал Девкали еще один камень.
— Теперь можно пролезть, — сказал он.
3
Министерство войны возвышалось над Лигоном громадным серым кубом, увенчанным множеством острых шпилей, что придавало ему странное сходство со сказочным готическим замком. Его пощадили бомбы, или, может, они не справились с толщей министерского бетона. Спасательный катер остановился у главного входа; непропорционально маленькие двери прятались в тяжелых громадных порталах. Двери были распахнуты настежь, и за небольшим низким холлом начинались бесконечные коридоры, усыпанные бумагами и полные шорохами, — ветер врывался в разбитые узкие окна-бойницы и нес бумаги по коридорам к радости расплодившихся здесь крысят.
Бауэр шел первым, гоня перед собой быстроногого робота; малый мозг-робот, голова на ножках, умница и любитель извлекать немыслимые корни, вертел головой, запоминая надписи на дверях.
— Мы здесь как-то были, — сказал Бауэр шахтеру. — Архивы в подвалах. Вывезти их не успели. Вот этот коридор ведет туда.
Некоторые двери были распахнуты настежь, другие прикрыты. Люди бежали отсюда так быстро, что
