только можно было назвать войной периодические зачистки и акции устрашения – продвигалась весьма успешно, слишком успешно. Вести боевые действия почти не требовалось. Сразу после падения Орлеана достаточно стало подвести войска Гавани к границе очередного государства, чтобы то с готовностью совершило политическое самоубийство. Участь почти всех жертв Гавани решалась путем переговоров, без видимой демонстрации силы.
В этом не было ничего удивительного. В течение многих веков Орлеан был скалой, о который разбивались все честолюбивые замыслы Гавани относительно экспансии; устранив с пути республику, Гавань обрекла на падение большинство других государств. И все равно скорость, с которой Протуберанец и Крест, символы Гавани, распространялись по планете, потрясала воображение. Сегодня Дугал уже не удивлялся тому, что какая-то новая страна сдалась перед натиском его родины. По условиям капитуляции в результате объединения военные силы покоренной страны вливались в армию Гавани. Большую часть прекратившей сопротивление армии распускали, но в каждом полку были отличные профессионалы – их нанимали на службу. Поступало дополнительное вооружение, артиллерия и амуниция, даже военные корабли… Власть Гавани становилась неизмеримой.
Договоры об аннексии писались под диктовку Верховного Представителя Империи. Разумеется, Империя всем предлагала свою помощь, только помощь, но от этой помощи невозможно было отказаться. Планы Малкольма – планы затяжной кампании по объединению мира Самуила, дающие возможность выиграть время, – стремительно рушились.
Силы Гавани сегодня были так велики, что противиться им не мог никто. Если этих сил паче чаяния не хватало, то десантники Космофлота готовы были прийти на помощь и сокрушить сердцевину неприятельской обороны. Личфильд стал отличным примером; на протяжении следующих лет Космофлоту считанные разы приходилось пускать в ход свое космическое оружие. Примера Личфильда оказалось более чем достаточно. Объединение и усмирение варваров Южного материка могло продлиться еще целое поколение, но следовало ожидать, что через год-другой под властью короля Давида окажется почти весь мир Принца Самуила.
После чего к власти придет Империя. Дугал снова взглянул на карту и выругался. Объединение происходит слишком быстро.
Есть, конечно, в этом и свои преимущества. Средств теперь достаточно. Секретный исследовательский центр в холмах Корлисс Грант и другие лаборатории, а также верфь и литейный завод магната Вермюэля получают необходимую поддержку в полном объеме. Деньги поступают и в Университет, бесценное звено их организации.
Дугал удовлетворенно кивнул. Прошел месяц с тех пор, как они заключили сделку, и Ангус Волькер держал слово. Исследовательские центры Гавани получили необходимых специалистов. Запускать большие ракеты пока не отваживались, но несколько моделей опробовали. Наземные испытания мощных ракетных двигателей проходили вполне успешно. На верфи были разработаны и созданы герметичные отсеки, и теперь работа шла над тем, чтобы облегчить эти конструкции. Создание космического корабля, который сможет доставить человека на орбиту живым, было
Почти.
«Почти», означало, что на это по разным оценкам понадобится еще от трех до тридцати лет. Три года вполне устраивали Дугала, однако Малкольм слишком хорошо знал оптимистически настроенных инженеров, чтобы доверять их оценкам. А через, скажем, пять лет будет поздно. У него нет этого времени. Когда имперские корабли сели на мире Принца Самуила, казалось, что Космофлот никуда не торопится; позже, однако, стало ясно, сколько внимания они уделяют объединению планеты. В то же время число гражданских в Доме Правительства уменьшилось. Сэр Алексей Аков был любезен, как и прежде, но, казалось, его отвлекает какое-то стороннее занятие, словно мир Принца Самуила утратил для него прежнее значение – однако и этот человек очень спешил.
«Нам нужно время – или помощь, – подумал Дугал. – Если времени нам никто не даст, мы можем надеяться только на помощь, а она может прийти только от Маккинни».
Миновал год с тех пор, как до них дошли слухи о том, что Маккинни и его люди на небольшом корабле отправились в плавание через макассарский океан. Это плавание было предпринято вопреки советам Космофлота и многочисленным грозным предостережениям. Верховный Представитель особенно подчеркивал риск этого плавания. Если экспедиция бесследно исчезнет, вины Империи в том не будет… Малкольм не верил, что их миссия сгинет без следа, но ожидание давалось тяжело.
Но ничего не поделаешь – оставалось только ждать. Неделя уходила за неделей…
Большой квадратный ящик на столе Малкольма Дугала издал невнятный скрежет. Он поднялся и покрутил ручку настройки. Что означает этот процесс, он не знал, но ему объяснили, как следует настраивать прибор, и, немного изменив настройку, он добился того, что слова стали звучать четче.
– Вызываю гражданина Дугала, вызываю гражданина Дугала. Прошу ответить.
Наклонившись к затянутому металлической сеткой окошку на передней панели ящика, он крикнул:
– Дугал слушает.
Никакой реакции. Он выругался и нажал большую кнопку на верхней панели ящика.
– Дугал слушает.
– Космофлот докладывает, что экспедиция с Макассара возвращается. Они совершат посадку через двадцать дней.
На этот раз Малкольм не забыл нажать кнопку.
– Благодарю. Составьте отчет и пришлите завтра с курьером. Что-нибудь еще?
– Это все, сэр.
– Благодарю.
Дугал вернулся за свой стол. Возможно, радисту известно больше подробностей, но Малкольм не хотел обсуждать их по беспроводной связи. Скорее всего, имперские не подслушивают их, но при желании это вполне в их силах. Дугал посмеялся над собой. Единственный способ узнать подробности об экспедиции – это обратиться к имперским; им известно все, что Дугал может узнать от курьера. Разумно проявлять осторожность, но это не должно заходить слишком далеко.
Но не это важно. Важная и желанная информация появится в их распоряжении только тогда, когда полковник и его люди окажутся на планете и будут укрыты в надежном месте.
Возвращение отряда Маккинни станет сенсацией. Все захотят встретиться с ними. Парламент, газетчики, ученые из университета; риск огромен, участники экспедиции могут случайно проговориться, малейший намек насторожит Империю и сведет их шансы к нулю.
Нужно что-то придумать и предотвратить утечку информации. Но в первую очередь нужны иные приготовления. Дугал снял со стены позади себя переговорную трубу и свистнул в нее.
– Сэр.
– Пришлите ко мне капитана Грегори.
– Слушаюсь.
Когда в дверь постучали, Дугал уже сгорал от нетерпения. Прошло всего несколько минут, но они показались часами, и полицейский выругал себя за нетерпение. Ханс Грегори был офицером средних лет, неприметной внешности и на первый взгляд совершенно безвредный; человек весьма похожий на самого Малкольма.
– Слушаю, сэр?
– Прекрасно выглядите, – заметил Дугал. – Я так или иначе собирался с вами повидаться, но теперь дело ускорилось. Прошу садиться.
– Благодарю, сэр…
– Насколько я знаю, вы в дружеских отношениях с гражданином Лидделом и встречаетесь с ним регулярно?
– Совершенно верно, сэр. Мы виделись на прошлой неделе, и я способствовал тому, чтобы Лидделу разрешили вступить в мой клуб. Он очень высоко оценил мою поддержку.
– Прекрасно. Настало время заплатить услугой за услугу. Наши планы вступили в решающую стадию, и нам понадобится вся возможная информация об имперских. Насколько хорошо вы знакомы с Элейн Лиддел?
