— Похоже, удачная находка.
— Да. Но, Лора, если он так ценен, почему его выставили? Боже, причина кажется такой тривиальной…
Прозвенел интерком, и Хамнер с отсутствующим видом ответил. Дворецкий сообщал, что машина и шофер ждут у входа.
— Я приеду поздно, милая. Не жди меня. Но можешь подумать о нашем разговоре… Готов поклясться, что Фалькенберг — ключ к чему-то, и хотел бы знать, к чему.
— Он тебе нравится? — спросила Лора.
— Он не из тех, кто пытается понравиться.
— Я спросила, нравится ли он тебе?
— Да. Непонятно почему. Он мне нравится, но могу ли я ему доверять?
Выходя, он продолжал размышлять. «Можно ли верить Фалькенбергу? Доверить ему жизнь Лоры… и детей… и вообще всей планеты, которая, похоже, летит в тартарары».
Войска стояли лагерем на квадратной площадке. По периметру были воздвигнуты земляные укрепления, а палатки размещались такими ровными рядами, словно линии для этого прочерчивали специально.
Оборудование начищено и надраено, одеяла аккуратно скатаны, каждый предмет в каждой двухместной палатке на одном и том же месте… но люди толпились вокруг, кричали, открыто играли в азартные игры при свете лагерных костров. И даже от внешних ворот в глаза бросалось множество бутылок.
— Стой! Кто здесь?
Хамнер вздрогнул. Машина остановилась перед воротами, но часовых он не видел. Это было его первое вечернее посещение лагеря, и он нервничал.
— Вице-президент Хамнер.
С противоположной стороны машины его лицо осветил луч яркого фонаря. Значит, часовых двое, и оба невидимы.
— Добрый вечер, сэр, — сказал первый. — Я сообщу, что вы здесь.
Он поднес к губам маленький коммуникатор.
— Капрал охраны. Пост номер пять. — А потом прокричал то же самое, и его крик отчетливо разнесся в воздухе. У костров несколько голов повернулись в его сторону, но потом солдаты вернулись к своим прежним делам.
Хамнера провели к офицерскому ряду. Здесь палатки стояли на некотором удалении от тесных рядов солдатских палаток.
У костров запели, и Хамнер остановился, прислушиваясь.
Со стороны своей палатки показался Фалькенберг.
— Добрый вечер, сэр. Что привело вас сюда? Хотел бы я знать, подумал Хамнер.
— Мне нужно кое-что обсудить с вами, полковник. Относительно организации полиции.
— Конечно. — Фалькенберг говорил четко и, казалось, слегка нервничал. Хамнер подумал, не пьян ли он. — Идемте в офицерскую столовую, — предложил Фалькенберг. Там удобней. К тому же в моей палатке не прибрано к приходу гостя.
«Или у тебя там что-то такое, чего я не должен видеть, — подумал Джордж. — Что-то или кто-то. Местная девушка? Но какая разница? Хотел бы я верить этому человеку!»
Фалькенберг провел его к дому ранчеро в центре лагеря. Солдаты по-прежнему кричали и пели, некоторые гонялись друг за другом по плацу. Большинство было в сине-желтых гарнизонных мундирах, разработанных лично Фалькенбергом, но некоторые маршировали по плацу в синтекожаном боевом обмундировании. У этих были ружья и тяжелые ранцы.
— Это наказанные, — объяснил Фалькенберг. — Сейчас их не так много, как раньше.
Из офицерской столовой тоже доносились звуки: барабаны, волынки, разудалая военная песня вперемешку со смехом. Внутри за длинным столом сидели два десятка людей, и официанты в белом проворно разносили стаканы и бутылки с виски.
Волынщики в килтах маршировали вокруг стола. Барабанщики стояли в углу. Когда Фалькенберг вошел, оглушительный шум прекратился и все вскочили. Некоторые не очень уверенно.
— Продолжайте, — сказал Фалькенберг, но никто не послушался. Все обеспокоенно смотрели на Хамнера, и по взмаху руки тамады, сидевшего во главе стола, волынщики и барабанщики вышли. За ними последовали несколько официантов с бутылками. Остальные сели, негромко переговариваясь. После шума в комнате стало необычно тихо.
— Сядем здесь, — сказал полковник. Он провел Хамнера к маленькому столику в углу.
Помещение показалось Хамнеру странно пустым. Несколько знамен, немного картин; и ничего больше. Ему казалось, что должно быть еще что-то. Как будто все это где-то ждет. Какая нелепость!
Большинство офицеров ему не знакомо, но Джордж узнал с полдесятка прогрессистов, высшее звание — первый лейтенант. Он помахал одному из них, с которым был знаком, и получил в ответ улыбки, которые казались почти виноватыми; затем добровольцы-прогрессисты снова повернулись к товарищам.
— Итак, сэр, — поторопил Фалькенберг.
— Кто эти люди? — спросил Хамнер. — Я знаю, что они не с Хедли. Откуда они?
— Уволенные офицеры Совладения, — сразу ответил Фалькенберг. — Сокращение вооруженных сил. Много хороших солдат вынуждены раньше времени уйти в отставку. Некоторые из них услышали, что я отправляюсь сюда, и решили присоединиться. Они прилетели на колониальном корабле в надежде, что я их найму.
— И вы их наняли.
— Естественно, я ухватился за возможность получить хороших людей за ту плату, которую мы можем себе позволить.
— Но почему такая тайна? Почему я раньше о них не слышал?
Фалькенберг пожал плечами.
— Понимаете, мы нарушили несколько постановлений и правил Большого Сената относительно наемников. И лучше не говорить об этом, пока СВ не уйдет. В конце концов, у этих людей нет выбора. Они вынуждены сохранять верность Хедли. — Фалькенберг поднял свой стакан с виски. — Вице-президент Брэдфорд в курсе.
— Еще бы. — Хамнер поднял свой стакан. — Ваше здоровье.
— Ваше.
«Интересно, о чем еще знает этот змееныш, — думал Хамнер. Без его поддержки Фалькенберг в два счета вылетел бы отсюда… и что тогда?»
— Полковник, вчера мне прислали схемы организации вашей части. Всех морских пехотинцев под командованием ваших офицеров вы собрали в один батальон. Потом вы создали три батальона из местных, причем четвертый — из сторонников партии. Второй и третий — из местных новобранцев. Но под
