Путилина Валентина Васильевна
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДУК-ДУ
Жил на свете бельчонок Дук-ду. Жил он со своей мамой, доброй и умной Бельчихой. Ходил в лесную школу и очень хорошо учился. Особенно любил он рисовать. Один раз он нарисовал на белой берёзовой коре синий колокольчик и красную гвоздику. Получилось весело. Будто только что расцвели эти два цветка. Бельчиха заказала Дятлу рамку из орехового дерева и вставила в неё рисунок. Наступят холода, завянут в лесу цветы, а синий колокольчик и красная гвоздика не завянут. Будут цвести. Только не на лесной поляне, а в беличьем домике. На Дукдушином рисунке.
Очень способный был этот бельчонок. К тому же вежливый и скромный. Все завидовали Бельчихе, говорили, какой у неё сын хороший. А Бельчиха вздыхала в ответ и грустно-грустно глядела на сына.
Кто хорошо знает беличий язык, сразу догадается, отчего вздыхала Дукдушина мама. По одному имени догадается. Ведь беличье слово «дук-ду» — это всё равно что «ой, боюсь». Бельчонок всего боялся и твердил, не переставая: «Дук-ду, дук-ду! — Ой, боюсь!»
Другие бельчата бегают себе по лесу, кувыркаются, зовут: «Выходи играть с нами, Дук-ду!» А он и на беличий шаг не отойдёт от мамы.
Просит: «Пойдём вместе к бельчатам, покувыркаемся с ними».
Мама только укоризненно покачает головой. «Что ты говоришь, Дукдуша! Мне ли, взрослой Бельчихе, кувыркаться с бельчатами? Иди без меня».
Бельчонок опустит глазки и тихо скажет: «Не хочется мне идти. Лучше я буду картинки рисовать». И, чтобы не слышать голосов весёлых бельчат, спрячет ушки-кисточки, зажмурит глазки-бусинки, а то и мшистым одеяльцем закутается. Бельчата позовут его, позовут и уйдут. Им весело всем вместе. А Дукдуше грустно. Ещё бы! Какое веселье, если всё время бояться.
Однажды Дук-ду проснулся ночью. Ему показалось, что в их домик забрался кто-то чужой.
— Мама! Мама! — закричал он. — У нас кто-то ходит. И шепчется.
— Не бойся, — отозвалась мама. — Это листья с ветром шепчутся. Спи. Свернись клубочком и спи. Не надо бояться.
— А я всё равно боюсь, — всхлипнул Дук-ду. Да так жалобно, что Бельчиха встревожилась.
Она встала, зажгла фонарик, взяла сына за лапку и пошла с ним осматривать дом. Пусть Дук-ду сам увидит, что никого там нет. Бельчиха водила Дук-ду и приговаривала:
— Наш домик новый и красивый. В нашем домике не страшно. Посмотри, как крепко закрыта дверца. Никто не откроет.
Дук-ду попробовал засов. Правда, никто не откроет. Крепко закрыто.
Они заглянули под диван и под кроватку. Заглянули под стол. Во все углы заглянули. Нет никого.
— А в кладовушке никто не спрятался? — спросил Дук-ду.
Заглянули в кладовушку. И там никого. Только запасы беличьи: орехи, да грибы, да бочонки с брусничным соком.
Дук-ду успокоился, лёг спать и спал до тех пор, пока его не разбудила мама.
— Пора тебе в школу собираться, — сказала она. — Сбегай умойся на озеро Синь. А я завтрак приготовлю.
Озеро Синь рядом. Его из беличьего домика видно. Все лесные жители приходят на озеро Синь. Кто воды напьётся, кто мордочку умоет, а кто плещется-купается целый день. Всегда там весело и шумно.
Дук-ду спрыгнул на нижнюю ветку, посидел, посмотрел на озеро и вернулся домой.
— Пойдём лучше вместе, мама, — попросил он. — Мне одному не хочется.
— Ах, несчастный мой Дукдуша, — огорчилась мама. — Всё ты боишься. Будь немножко посмелей, прошу тебя.
Дук-ду опустил голову и прошептал:
— Сам не знаю, что мне делать. Я хочу не бояться. И всё равно боюсь.
Из его глаз закапали слёзки: кап-кап, кап-кап, одна за другой. Он их вытирал кончиком рыжего хвоста, а они ещё сильней капали.
— Ну, перестань, перестань, — утешала его мама. — Мы что-нибудь придумаем.
Она всегда так говорила: «Мы что-нибудь придумаем».
Дук-ду всхлипнул и стал собираться в школу. Мама тоже собралась вместе с ним. Они и в школу ходили вместе.
Вдруг по лесу прокатилась барабанная дробь. Это лесной доктор, заяц Ух Ухич обходил лес. На голове у него круглая шапочка из чистой белой берёсты, без единого чёрного пятнышка. На боку берестяная сумка с зелёным крестом.
А что в сумке, знали все. В сумке: деревянный молоточек, докторская трубочка и сладкие пилюли в красивых обёртках. Горьких пилюль доктор и сам не любил.
Ух Ухич заглядывал в каждый лесной домишко и спрашивал:
— Все ли здоровы? Может быть, вас полечить?
— Полечите, Ух Ухич, — охотно соглашались все. И ждали, когда Ух Ухич угостит их сладкой пилюлей.
Настоящее имя Ух Ухича было Длинноух Длинноухович. Только он не любил, чтобы его так называли. «Зовите меня Ух Ухич, — просил он всех. — А то мне скучно делается от своего длинного имени».
Все так и называли его: доктор Ух Ухич.
— Здравствуйте, доктор Ух Ухич! — крикнула сверху из своего домика Бельчиха.
Ух Ухич перестал барабанить и спросил озабоченно:
— Все ли здоровы?
— Дукдуша нездоров, — пожаловалась Бельчиха. — Он у меня всего боится. Как быть?
Доктор ответил кратко:
— Приведите Дук-ду после обеда в лечебницу. Я его вылечу.
До самого обеда раздавалась в лесу барабанная дробь и слышался голос доктора:
— Все ли здоровы? Вас не полечить?
В лесной лечебнице
Лесная лечебница была на берегу озера Синь. Неподалёку от Дукдушиного дома. Только Дукдушин дом — в дупле дерева, а лесная лечебница там, где растут ивы. У самой воды.
После обеда Бельчиха привела сына в лечебницу. И они стали ждать, пока их позовёт доктор. Потому что раньше их пришёл лечиться Медвежонок. Одной лапой он вытирал слёзы, а другую, расцарапанную, прижимал к себе и не хотел показывать доктору.
