Александр Синяев кивнул.
— Вполне возможно.
Они опять находились в эллинге, в тени входного тамбура. Десантный диск, на котором они прилетели, серебряным блюдцем лежал в центре помещения. Охраны действительно почти не было. Два вооруженных стражника играли в карты на полу рядом с диском. Больше никого не было видно.
— Нет, охрана на месте, — сказал Николай Бабич, переходя на шепот.
— Как же туда пробраться?…
Александр Синяев посмотрел на фантома. В лице того что-то задрожало, изменилось, сместилось и вернулось на прежнее место. Но Сеанс был еще очень нескоро, и фантом был сейчас Ассистентом — послушным и беспрекословным.
— Необходим отвлекающий маневр, — сказал Александр Синяев. — Как в прошлом году. Ты меня понял?
В лице фантома опять что-то задергалось.
— Да, командир, — сказал он.
4
Два стражника сидели, скрестив ноги, на полу рядом с десантным диском. Один из них подгреб к себе карты, собрал их в стопку и начал уверенно перемешивать.
— Да, Грини, — сказал он, тасуя колоду. — Последние штаны ты мне сегодня проиграешь. Интересно, что подумает десятник, когда на вечернем построении увидит тебя без штанов?…
— Зря ты издеваешься, Лисма, — сказал Грини, внимательно следя, чтобы партнер не плутовал. — Я еще отыграюсь, ты меня знаешь. Я играю лучше тебя, просто у меня сейчас полоса невезения.
— Полоса на полчаса, — сказал Лисма. И изрек: — Не везет в картах — повезет в любви. Они подняли карты.
Грини осторожно заглянул в свои карты, пряча их от партнера. Он задумался. Карты лежали в его ладони рубашками вверх, и он постукивал по ним длинными пальцами правой руки.
— Восемь, — сказал он, посмотрев на своего партнера. Но в глазах Лисмы ничего нельзя было прочесть. Там были только безразличие и уверенность.
— Восемнадцать, — сказал Лисма, пряча карты в ладонях. Грини снова задумался. — Согласен. Мне две, пожалуйста. Лисма бросил ему из колоды две карты рубашками вверх. — Мне не надо. Что скажешь?
Грини долго изучал образовавшуюся комбинацию. — Оставил.
— Двадцать восемь, — немедленно отозвался Лисма. Грини бросил карты, собрал колоду и принялся ее тасовать. — Никогда со мной такого не было. Явный блеф раскрыть не на чем.
— Последние штаны проиграешь, — повторил Лисма, наблюдая за его действиями. — Но ты, Грини, не огорчайся. Не везет в картах — повезет в любви. Поверь моему слову.
— По-моему, лучше карты, — сказал Грини, начиная новую сдачу. — Когда же, наконец, начнется это вторжение? Я ни одной женщины не видел уже сто лет. Не считая кино, конечно.
— У тебя еще все впереди, — сказал Лисма.
Из-за диска, рядом с которым они сидели, послышался громкий шорох. Грини насторожился.
— Пойди посмотри, что там такое, — сказал он партнеру.
Тот с сомнением смотрел на сданные карты, лежащие на полу эллинга двумя аккуратными кучками.
— Это приказ? Тогда я потребую пересдачи.
— Ладно, пойдем вместе, — сказал Грини.
Они встали на ноги. Грини с наслаждением потянулся. Его спина затекла от долгого сидения на полу. Он посмотрел на пару тяжелых атомных карабинов, прислоненных к серебристому борту диска.
— Наверное, крысы или другая мелкая живность, — сказал он, вслушиваясь в непрекращающийся шорох. — Пойдем взглянем.
Они медленным шагом направились в обход диска.
— Интересно, взорвали уже этот вражеский звездолет? — сказал Лисма.
— Не завидую тем, кто на нем прилетел, — сказал Грини. — Все равно, пауки они или люди. Ведь этот инструктор Ксандр, которого недавно казнили, прекрасно натренировал абордажные экипажи. Он хорошо разбирался в этих делах, куда лучше любого офицера. Те разбираются только в выпивке. Жаль, что он оказался вражеским лазутчиком.
— И в карты он играл великолепно, — добавил Лисма. — Что это там такое?…
Они застыли на месте, вслушиваясь в шорох, несущийся к ним из-под отдаленной стены эллинга. Там лежал сумрак, слоящийся чуть заметными разноцветными линиями.
— Или мне это мерещится, — сказал Лисма. — Но я готов поставить весь выигрыш…
— Тише, — перебил его Грини.
Разноцветные линии расплывались, поглощая мрак, становясь извивающимися полосами. Живая струящаяся картина была погружена в медленно разгоравшееся у стены эллинга зеленоватое свечение.
— Это Хозяйка, — взволнованно прошептал Лисма.
— Тише, — повторил Грини.
Поперек горизонтальных змеящихся линий возникли вертикальные полосы. Они кружились на месте, вытесняя одна другую, складываясь в мгновенные исчезающие образы. Потом пляска полос прекратилась, остались лишь призрачное свечение и грациозный девичий силуэт на фоне дальней стены.
— Это Хозяйка станции, — взволнованно повторил Лисма, боясь спугнуть видение. — Мне рассказывал о ней Рутс. Правда, тогда я ему не поверил…
Они стояли, затаив дыхание, и смотрели на прекрасную длинноволосую девушку, начинавшую плавный танец в плотном зеленом воздухе.
— Говорят, это к счастью, — прошептал Лисма. — Только молчи. Если узнает начальство, у тебя отберут жетон.
Они стояли, как зачарованные, глядя на прекрасный танец Хозяйки станции, не веря своей удаче, когда внезапный топот взорвал тишину позади них. Они обернулись — никого. Они еще раз обернулись. Свечение гасло, видение медленно таяло. И тогда они испугались.
Глава 7. Экзамен
1
Александр Синяев видел, как фантом бесформенной тенью скользнул к выходу. Свое дело он сделал, и за него можно было не беспокоиться. В случае чего он мог спрятаться — слиться с металлом или превратиться в атомный карабин. Никому не придет в голову палить по голым стенам и особенно по солдатскому карабину. А люди, уже неуязвимые, лежали внутри диска, разделенные прозрачным стеклом. Стражники бросились к оружию. Поздно. Солдаты из них так и не получились.
— Тревога! — заорал тот из них, что был выше другого. — Оборотни на станции!..
Створки люка перед диском бесшумно распахнулись и вновь сдвинулись за его кормой. Станция таяла позади, теряясь в сверкающих облаках. Стенки диска были прозрачны, сквозь них люди видели небо.
— Мы стартовали раньше всех, — сказал Александр Синяев. — И у нас преимущество в
