«человека чести» Руслан ввернул не просто так, был в этом тонкий расчет. Чувствовал, что дело сдвинулось с мертвой точки и близится к благополучному завершению.
– Ладно, попробуем… Как потом меняться будем? – деловито осведомился Кассир. Руслан несколько секунд смотрел в пол – боялся выдать внутреннее ликование.
– Очень просто. Погуляешь, оденешься майором и зайдешь в зону – под видом Волка. А я выйду – как сейчас… Только тут одна проблемка – завтра все будут знать, что Волк ночью в зону заходил, с тобой беседовал… «Кум» может дурные вопросы «хозяину» задать… Тогда как?
– Что за дела творятся… – с каким-то веселым негодованием пробормотал Кассир. – Захотел человек – зашел в зону, захотел – вышел… Ннн-да… Нет, Волку вопросов никто не задает – зверь. Все шугаются его. Он «кума» один раз за какие-то дела биллиардным кием отпиздил. Тоже вопросы задавал… Не, не в этом суть. У тебя картинки есть?
– В смысле – татуировки? Нету. А что? У тебя я тоже не наблюдаю.
– Смотри. – Кассир резким движением сдернул футболку – на обоих плечах и на груди Руслан рассмотрел хорошо выполненные тюремные символы. – Тебе придется всю неделю одетым ходить. А вдруг где засветишься? И потом – ты, хоть и срок оттащил, ничего из тутошних дел не знаешь… Я щас шепну своим пацанам – что к чему, они поддержку дадут, конечно, но вообще-то стремно…
– Насчет татуировок – не проблема. – Агент достал из поясной сумки сканер, включил его и провел возле левого плеча авторитета. Затем извлек аппликатор, присоединил к нему сканер и, сняв рубашку, приложил рабочую поверхность к своему плечу. – Полюбуйся.
– О как! – удивился Кассир. – Как так получается?
– Сканер – аппликатор – водостойкая краска, – кратко пояснил Руслан, между делом сканируя второе плечо авторитета. – Смыть можно только ацетоносодержащим растворителем. Да это детские игрушки – на Западе давно такими штуковинами балуются.
– На Западе… – ворчливо пробормотал Кассир, следя за манипуляциями агента. – Чую, дядя, ты не просто честный фраер… Ты кто, а? Поколись – блядь буду, никому не впалю!
– Слесарь я, – тихо ответил Руслан, заканчивая приводить свою грудь «в порядок». – И давай не будем об этом. Зови своих пацанов – перетрем и разбегаться будем. Времени нет.
– Слона и Занозу ко мне! – высунувшись из каптерки, повелительно крикнул авторитет. Тотчас же раздался частый стукоток башмаков дневального, припустившего в спальное помещение.
– Санчасть у вас работает? – поинтересовался Руслан, наблюдая, как авторитет готовит бритвенные принадлежности к процедуре уничтожения усов.
– Да ты че, дядя, мысли читаешь? – Кассир на миг замер, глядя в зеркало на отражение агента. – Я только продумал эту комбинашку… Насчет драки, а?
– Нет, пусть будет правдоподобно, – поправил Руслан. – Кто ж со «смотрящим» драться полезет? Или тебе своих пацанов не жаль? Или у вас законам – грош цена? Кто на авторитета руку поднял, когда авторитет прав, – помереть должон. А если авторитет не прав – на правилку его, на сходняк… не так?
– Так, – несколько смущенно согласился Кассир и непредумышленно скаламбурил: – Хотя у нас давно на закон положили – и кому положено и кому не положено… В этой зоне закон – это я. Как скажу, так и будет. А вообще, конечно… Ты что предлагаешь?
– Ты ханки пережрал, буйствовать начал – пацаны тебя утихомирить пытались, ты их поломал маленько, сам башкой треснулся, – деловито пояснил Руслан. – Вот… Все вместе в санчасть поднялись. Или на больничку… Больничка в городе есть?
– Есть больничка, – подтвердил авторитет, сбривая правый ус и бросая на робкий стук в дверь: – «Заходи, пацаны!». На «двойке» больничка. Там у меня все подвязано – пацаны в курсе. Но ханку я давненько уже не потребляю – я ж не враг своему здоровью. У меня тут три пузыря есть – так что нажрался водки и забыковал. Нормально… А то тебя тут, даже при пацанах, моментом расколют – люди ж не дураки… Так мы и сделаем – и все будет путем.
Проигнорировав ошеломленные взгляды «пацанов» – двух кряжистых дядек под два метра, с ручищами-граблями и саженными плечами, Кассир аккуратно сбрил левый ус и прокомментировал сие деяние:
– А насчет усов – пацаны слушок пустят. Почта-де пришла. Я тут не так давно зарок давал – если завалят одного суку, сбрею усы. Насчет достоверности ты не беспокойся – седня выйду, завтра сам его и похороню… Так, а вы че застыли, пацаны? – Обратив наконец внимание на своих подручных, которые, разинув рты, смотрели на двух голых по пояс Кассиров с одинаковыми татуировками, о чем-то мирно беседующих, авторитет не удержался и довольно заржал. Отсмеявшись, он сделал серьезное лицо и приступил к краткому инструктажу: – В общем, пацаны, надо будет делать так…
Через десять минут начальник наряда Шмончев проводил «хозяина» до КПП и облегченно вздохнул, когда дверь, ведущая из зоны в шлюз, защелкнулась за ним с металлическим скрежетом. А еще через полчаса ДПНК позвонил начальнику караула и нетрезвым встревоженным голосом наорал в трубку:
– Экстренный вызывай – быстро! Троих тяжелых на больничку… И это – того! Чтоб автозак был чистый, бля, – самого Кассира повезут…
Глава 12
…Прозвучала гортанная команда. Загрохотало, словно где – то рванула каменная лавина – на село обрушился свинцовый град. Люди, залегшие в цепи, сосредоточенно били из автоматов – неторопливо, как гвозди вколачивали, примериваясь поудобнее. Бухали сверхскоростными кувалдами тяжелые пулеметы бронетранспортеров, разнося в клочья ветхие постройки из соломы и глины, прошивая насквозь стены дюралевых и жестяных вагончиков. Стоял невообразимый шум – казалось, ад сместился на землю.
Через минуту огонь разом, словно по команде, прекратился. Как будто эхо стрельбы, из построек раздавались крики боли и ужаса, стоны, проклятия, плач детей. Словно спохватившись, село стало огрызаться – прозвучало несколько разрозненных ружейных выстрелов. Спустя еще две минуты боевики по команде старшего вновь открыли огонь – на этот раз по тем строениям, откуда раздавались ружейные выстрелы. И снова ровно через минуту огонь прекратился. Ответных выстрелов больше не было.
Из-за левофлангового «бэтээра» поднялся командир боевиков. Стоял он во весь рост, не опасаясь, чувствовал, что стрелять больше некому. Поднял вверх правую руку, сжатую в кулак. Немного выждав, махнул в направлении села. Боевики двинулись вперед, крадучись, перебежками. Сначала в строгом порядке: первые номера, затем, с интервалом в 20—25 метров – вторые, третьи… Приблизившись к линии построек вплотную, наступающие убедились, что их никто не встречает огнем, смешались в толпу и с криками, улюлюканьем бросились к жилищам. Командир что-то кричал, злобно потрясая автоматом. Бесполезно. В секунду дисциплинированный и сплоченный перед лицом опасности отряд, почувствовав безнаказанность и отсутствие сопротивления, превратился в неуправляемое стадо.
И тут, резко вспоров воздух, в упор, оглушительно саданула автоматная очередь во весь магазин. Чуть ли не с десяток боевиков застыли в нелепых позах, как застигла смерть, – лежать на пятачке, метрах в пятнадцати от вагончика, где ночевали молодожены. Еще четверо, судорожно изгибаясь в грязи, издавали страшные, нечеловеческие крики. Буквально за несколько секунд отряд лишился трети своих бойцов.
На мгновение всех будто парализовало. Однако – надо отдать им должное – боевики опомнились, на удивление, быстро – чувствовалось, что вид смерти этим людям не в новинку. Они вновь превратились в боеспособный, послушный воле командира отряд. Прозвучало несколько отрывистых команд – шустро заняв безопасные позиции, боевики принялись прицельно долбить по вагончику, в стенах которого мгновенно появились дыры…
Дед молодоженов – старый абрек, понимал толк в войне. Низ вагончика, залитый цементом, смешанным с каменной крошкой и заложенный снаружи мешками с песком, служил бруствером окопу, который предусмотрительный горец выдолбил, услышав первый выстрел на границе – в самом начале пограничного конфликта. На окоп дед затащил вагончик, специально для этого нанимал трактор с предгорья. Пол вагончика был выложен листовым железом в несколько слоев и опять же залит раствором с каменной крошкой, сантиметров на тридцать. Оставались только пять по периметру бойниц размером не более пехотной лопатки. Лаз, выдолбленный в полу, намертво запирался изнутри на винтовую задвижку.
Когда началась стрельба, дед и его внук Аюб с молодой женой быстро спустились в убежище. Аюб – бывший офицер спецназа ВДВ, два года воевавший в Афганистане, теперь командовал отрядом самообороны, который в настоящий момент перекрывал ущелье на границе, на значительном удалении от
