Мужские разговоры за жизнь

— Хотя еврейских этнических преступных группировок не встречал.

— [Пожимает плечами.] Это потому, что для тебя преступники — разбойники с топорами на большой дороге.

— Это как раз понятно. Просто у выходцев с Кавказа бизнес развивается немного по- другому. Привожу пример. Мальчик после института (закончил институт в Баку) приехал в Питер. Родственников — никого. Ему община нашла место под ларек, организовала все документы, предоставила на время машину и ссудила деньги. По его словам, через три месяца ларек был его собственностью, долг он вернул, машину выкупил, и еще куча денег осталась в товаре. И таких примеров знаю массу, просто этот наиболее типичный.

— Это он чем там, героином торговал, что так быстро отбилось? Ну и про то, что он ежемесячно в общину долю засылает — тоже ничего не рассказал?

— Вопрос на засыпку: русские так делают?

— А как они могут так делать? У них первобытно-общинный строй давно отмер. Как?

— Просвети, как дела у других национальностей, каковы основные отличия?

— Да все ж перед тобой, камрад. Вот перед тобой русские, вот перед тобой нерусские. Все эти общины, которые ты видишь и про которые говоришь, основаны на достаточно крепких родственных связях. Большинство русских мало общаются с троюродными-четвероюродными, а многие только знают, что они есть, не общаясь вовсе. При родоплеменных отношениях это ближайшие родственники, а в целом их — сотни, родственников. Обычаи требуют поддерживать с ними отношения, помогать. Помощь эта никогда не бывает односторонней, если помогают тебе — обязан помогать и ты. Изменить это нельзя, ты не сможешь заставить русских жить так, как живут чеченцы.

— Дмитрий Юрьевич! Что же это? Кризис учения? Или же тезис «Все люди братья» с самого начала был для лохов? Поясните.

— Это естественное явление. А цивилизация — противоестественное. Естество — это жить как зверюга, убивая и хапая. А цивилизация — это усилия над собой, осознанные ограничения, запреты и законы. Решается это только переселением в города и поколениями жизни в городах.

— Помнится, встречал подобное определение в «Зияющих высотах». Или оно-таки из числа прописных истин?

— У сидящих в тюрьмах и на зонах есть суровые понятия, которые сидельцы стараются соблюдать. За нарушение оных немедленно карают, порой весьма жестоко. Устроили в бараке драку с известными всем причинами, а никто не разнял — отпиздят всех, кто присутствовал, за то, что не вмешались. Тупорылым гораздо больше нравится без понятий и без законов, понимающие стараются соблюдать. Общественность вынуждена за ними следить и карать особо тупорылых. Так и тут — оно ведь очевидное.

— «В Англии нет антисемитизма, потому что англичане не считают себя глупее евреев». Анекдот.

— Это не анекдот, это Черчилль сказал. Осталось только выяснить, сколько раз евреев изгоняли из Британии и за что.

— Просто интересно, бывают ли такие преступные сообщества, где преобладают евреи?

— Конечно, бывают. А что у тебя вызывает сомнения? То, что ты никогда не видел евреев- преступников и поэтому «так не бывает»?

— Евреев видел, с сообществами как-то не сталкивался.

— Это очевидно.

— А примеры можно?

— С номерами уголовных дел и фотографиями?

— Ну зачем так сразу? Что-нибудь из общеизвестного.

— Дорогой друг. Я, положа руку на половой орган, малолетних идиотов на дух не переношу. Ты ни хера не знаешь, знать не хочешь, ни хера не понимаешь, понимать не хочешь. При этом тебе кажется, что ты тут ведешь некую интеллектуальную дискуссию типа «поймав» меня? Расслабься, дорогой друг, никто тебе здесь лекций читать не будет. Могут только быстро на хер послать — читать книги.

— Блин, жестко.

— Ну, я такой, ничего поделать не могу.

— Во-первых, зачем мне тебя ловить?

— Это характерная поведенческая черта подростка — у меня глаз наметанный.

— Во-вторых, хоть книги приведи, не дай помереть невеждой.

— Это антипедагогично — указывать книги. Интересно — ищи сам.

— Тут про Бабеля говорили. Дык Бабель про Одессу писал, а я уже упоминал, что этот город вроде как в другом государстве сейчас.

— Очень тонкое логическое построение: сейчас этот город в другом государстве, поэтому смысла читать нет.

— Ура! Вспомнил! В ЮКОСе почти вся верхушка из евреев была! Один до сих пор в Израиловке!

— Да как можно? Там все были честнейшие люди, посадили ни за что.

— Неужели проклятые скинхеды посадили честнейших отечественных товаропроизводителей только потому, что те — евреи?

— [Смотрит с одобрением.] Россия — страна иррационального антисемитизма. Всем известно, что евреи — прекрасны и непорочны, и только русская сволочь их не пойми за что ненавидит и травит.

— Во-первых, Бабеля читал.

— О как. Надо было дальше под дурака косить — что ж ты сорвался?

— Во-вторых, действие там происходит почти сто лет назад.

— И что это меняет?

— Бабель — интересный писатель, но я имел в виду сегодняшний день.

— А ты кто? Мент?

— Неужели похож?

— Нет, конечно. На подростка — похож, а на мента — нет. Даже, увы, на тупого мента вроде меня не тянешь.

— Просто не вспомнил с ходу ни одной еврейской преступной группировки, потому и задал