его, по-моему, на 99% состоит из ядовитой химии. И выглядит он под стать внутреннему своему содержанию: худющий, что ваш Кощей, кожа с синюшным или даже с зеленоватым оттенком, глаза как у некоего сказочного существа – огромные, зеленые, с каким-то мистическим флуоресцентным отливом.
По всем известным канонам психосоматической типологии Людвиг должен быть желчным истериком с явно выраженной предрасположенностью к МДП (маниакально-депрессивному психозу). Но он плевать хотел на каноны. В его ненормативным образом устроенных глазах всегда ровно горит безразмерная любовь к окружающему миру и величайшее удовольствие от того, что он в этом мире живет.
Кто его не знает, думают сначала – сумасшедший. Нормальный человек не может с такой любовью относиться к этому дурному миру и в таком полутрупном состоянии вовсю радоваться жизни. Если солнечно – может полдня сидеть на лавке и глупо улыбаться в пространство. Если снег идет – будет часами созерцать снежинки за стеклом и при этом хихикать, как деревенский дурачок. Удивительно, что все эти нирваны на ровном месте органично сочетаются с ясным мышлением и безупречной логикой. Интеллектуал, философ, обладает энциклопедическими знаниями. Лучшего собеседника я не встречал. За редкую по нынешним временам возможность умно и остро дискутировать на любые темы Людвигу можно простить все его странности и несуразности. Уникум, короче.
Необоснованно много времени уделил Людвигу? Да, если учесть, что ключевой роли он играть не будет, видимо, много. Просто, наверное, потому, что Зверев – мой единственный друг. И во мне постоянно живет великая досада, что этот друг – умница и очень способный товарищ – конченый торчок. Абыдна, да! Вокруг столько бездарей и посредственностей – и ничего, ни в одном глазу… А тут попадется весь из себя такой – один на десять тысяч – и надо же, тратит свой талант исключительно на то, чтобы травить себя всеми доступными способами и средствами! Загадка природы, блин…
Ладно, хватит причитать. Каждый сам кузнец своего счастья и возница колесницы своей судьбы.
В общем, я с этим торкнутым кузнецом насчет не совсем утраченных перспектив моей медицинской карьеры отчасти согласился. Но по поводу второй части резюме не совсем понял. Чему радоваться, конь ты наш троянский? И – ну-ка, поподробнее – чего это у нас там «только начинается»?
Людвиг, мечтательно таращась в окно, поделился планом…
Сказал и тут же усомнился – а правильно ли поймут? План ведь разный бывает! Вот уж точно, с кем поведешься…
Ну, скажем для точности: изложил свой перспективный план.
В далеком Джезказгане у него проживает тетушка, замужем за казахом, председателем колхоза имени какой-то матери, то ли совхоза. У них там все здорово: прекрасные климатические условия и полный правовой беспредел. Мы могли бы поехать туда, выращивать мак, доить ханку, резать «солому» и возить всю эту благодать сюда. Можно сказочно обогатиться.
Ну правильно, мог бы даже и не спрашивать! Кому что, а голому – одеться.
– Долго думал, укурок?
– А чего? Знаешь, какие бабки можно сделать? Вон, у меня в Торквелове хорошие знакомые – очень достойные люди – уже давно этим занимаются. И все в шоколаде. С ног до головы…
Торквелово – это тут рядышком, двадцать минут езды. Такой гадюшник, что любого нормального человека в дрожь бросает. Славится едва ли не на всю Россию, а по статистике двух областей железно сидит в тройке лидеров. «Достойные люди» – это цыгане, у которых Люда со товарищи покупают ханку и «солому». Торгуют всем, что можно колоть, вдыхать, глотать, сосать и лизать – другими словами, чем можно «трескаться», «ставиться» и «вмазываться». Будь моя воля и полномочия, давно бы спалил этот торчковый рай к чертовой матери.
Почему никто не принимает мер? Да какие тут меры, все повязано и проплачено. Правоохранительные органы сами же усердно крышуют все это дело. Как-нибудь будет досуг, расскажу – сейчас у нас о другом разговор.
– Если там все так благоприятно и круто, чего же ты до сих пор здесь? Взял бы кого-нибудь из своих корешей да поехал. Я тебе зачем?
– Из моих камрадов ты один не торкаешься, – улыбчиво щурясь, пояснил Людвиг. – «Огород» растить да «дербанить», в принципе, не бог весть какая сложность. Главное – возить. Торчка нельзя посылать с товаром через всю страну. Моментом спалится. А ты у нас такой умный, представительный, да при дипломе…
– Ну, брат, уважил! Спасибо за доверие… А что? «Кислоту» воровал, теперь, по логике, в самый раз наркокурьером подмолотить…
В общем, я от всей души послал Людвига в задницу и отправился устраивать свою новую жизнь. Ну, не то чтобы прямо с ходу (прямо с ходу я был крепко пьян), а сначала проспался, объяснился с женой, а уже потом отправился…
Чтобы не было иллюзий, скажу сразу: ни в одно медучреждение нашего города меня не взяли. Вернее, устроиться я пробовал в два основных, поочередно, там получил полный афронт по всем позициям и на этом остановился. Просто не было смысла пробовать дальше. Говорю же, у нас большая деревня, на одном конце кто-то вспорет воздух тугой струйкой несанкционированных газов – на другом будут носики морщить.
Спасибо добрым людям, оформили врачом юношеской сборной по футболу. Хлопцы там здоровые, как буйволы, если травмы случаются, все равно обращаются в ведомственную больницу, так что врач им нужен как метеорологический зонд багатурам Чингисхана. Зарплату и премии добрые люди делили промеж себя, а от меня требовалось всего лишь раз в квартал выехать с командой на соревнования.
Если кто совсем далек от медицины и не понял, зачем это мне, поясняю: для сохранения диплома. У нас ведь как: если не работаешь по специальности в течение определенного времени, диплом аннулируется.
Ну вот, о дипломе я позаботился, потом отправился искать, чем бы на жизнь заработать.
Вы будете смеяться, но я не нашел ничего более достойного, чем место в бригаде грузчиков на товарной станции пресловутого Торквелова. Тут рядом, двадцать минут.
Я сделал для себя удивительное открытие: оказывается, с работой у нас сложно! Искал две недели, обегал весь Черный Яр и окрестные населенные пункты – по нулям. Нормальные места давным-давно заняты, а ненормальных почему-то нет вовсе. Три утренние электрички с интервалом в двадцать минут увозят весь дееспособный люд в Москву. Все простые смертные трудятся там. Непростые – ученые и обслуживающий персонал режимных объектов, как выяснилось, пополнять свои ряды категорически не желают. Особенно за счет недобросовестных врачей.
А в Торквелове, как выяснилось, сложно с рабочими руками и крепкими спинами. То есть «офисные» вакансии, как и повсюду, давно укомплектованы, а хронически не хватает именно работяг (это те, кто занимается тяжелым физическим трудом). Все поголовно «торчат», работать никто не желает!
Платят там очень даже неплохо, за первый месяц я заработал в два с половиной раза больше, чем на «Скорой». Сначала думал, что об этом славном местечке никто не знает, но бригадир меня разубедил: оказывается, их объявления расклеены по всему Черному Яру.
Странно… Почему люди прутся в Москву (я знаю несколько товарищей, которые там работают как раз «такелажными рабочими»), когда тут под боком есть вполне сносная работа?
Потом как-то между делом привычно пофилософствовал на эту тему с Людой, и он мне раскрыл страшный секрет.
Людвиг считает, что подавляющее большинство черноярцев страдают неким заболеванием, которое он обозвал «наукоградовой спесью». Заболевание сложное и в суровых условиях провинциального климата лечению не поддается.
Надо же, я тут родился и вырос, а никогда даже и не подозревал, как у нас все запущено!
Основной симптом: «Мы не просто так – провинция, а самый крутой в мире наукоград! Мировой прогресс двигаем. В общем – всем встать, шапки долой!!!». И не важно, что из сорока тысяч горожан прогресс реально двигают всего лишь несколько десятков светлых голов. Мы же тут живем, значит, тоже причастны.
Так что понимать надо, это вам не хухры-мухры. Нерусских не регистрируем, работаем только у себя, на худой конец – в столице. До столицы мы еще можем снизойти. А ехать в какой-то торчковый тупичок (это от Москвы аж на двадцать километров дальше нас), да еще вкалывать там грузчиком… Это что, такая тупая
