стенку, сжег в большой луже бензина всю зелёную краску, что также было зафиксировано на киноплёнке, потом машину быстро протёрли от копоти и кинодокументалисты засняли, как механики её быстро переобули в фиолетовую асфальтеновую резину с желтой надписью «Метеор» латинскими буквами и заменили в моей машине сработавшие подушки безопасности. Снова разогнав машину до ста восьмидесяти километров в час, я пробил вторую кирпичную стенку, но на этот раз метеоровская резина, в отличие от мишленовской, уцелела. Повезло мне и при приземлении, машина встала на четыре колеса, три раза подпрыгнула на склоне холма и я, отбившись от воздушных подушек, вернулся на холм.
Там я вышел из машины и, не снимая с головы интеграла с тонированным забралом, скрылся в толпе. Механики снова окружили «Метеор» и принялись его внимательно осматривать. К счастью ничего менять им не пришлось. Было половина двенадцатого. Пока дотошные киношники во всех ракурсах снимали новые советские автомобили, современнее и лучше которых не было во всём мире, мы хорошенько пообедали. Забросив в багажник дорожные сумки, приняв на борт пассажиров, Георгия Ивановича с супругой, на этот раз Ирочка сидела на переднем сиденье, мы тронулись в путь, нас ждала Москва и Красная площадь. На всём протяжении от нашего города до столицы, трасса была не только основательно отремонтирована, но и полностью перекрыта в день нашего триумфального проезда по стране. Нам дали отмашку и мы сорвались с места, быстро набирая скорость. Эх, хорошо всё-таки ехать, когда трасса совершенно пустая и ты знаешь, что на твоём пути не появится никакого препятствия.
Весь путь мы преодолели со средней скоростью в триста километров в час, но иногда были вынуждены сбрасывать её до ста двадцати, зато временами разгонялись до трёхсот сорока километров. Двигатели при этом не так уж и громко ревели, и всё равно звук был очень мощным, но в салоне стояла полная тишина. Тем не менее мы не снимали интегралов. В одной машине с отцом, которая шла второй, сидели два кинооператора. Они снимали наш стремительный полёт на новых автомобилях почти через всю европейскую часть Советского Союзе от момента старта и до той минуты, когда мы, промчавшись по улицам Москвы, въехали на Красную площадь и остановились перед членами государственной комиссии. Там я снова тихонько ретировался вместе с моей королевой. Мы взяли дорожные сумки, сели в чёрную «Волгу» и Наташа, сидевшая за рулём, повезла нас к себе домой. Там мы познакомились с её мужем Денисом. Ни он, ни Ирочка даже намёком не обмолвились о том, что им всё известно о нашем с Наташей пребывании в этой квартире, в которой новосёлы сменили всю мебель и теперь её было просто не узнать. Мы просто общались, как старые друзья.
На следующий день, в двадцать один час, Брежнев выступил по телевидению и объявил об открытии, которое сделали советские учёные, заявив, что не смотря на всю притягательность, поликарбон, водородное топливо и асфальтеновая смола никогда не будут применены в военных целях, если Советский Союз не столкнётся с явной и очевидной угрозой агрессии. После этого были показаны мои сумасшедшие краш-тесты, а затем кадры с нашим проездом по стране на дикой скорости. На следующий день для всех моих друзей, кто приложил руку к созданию «Метеора-Альфа», их жен и подруг в Кремле был устроен приём, мама и Ирочка тоже были на нём, а вот я не пошел. Вместо этого мы с Наташей гуляли по Москве и я узнал эту милую, душевную девушку поближе. Наши «Метеоры» приняли участие и в первомайской демонстрации, но пока что град наград не обрушился на их создателей. Зато уже второго мая их погрузили на борт военно-транспортного самолёта «Ан-12» и отправили вместе с нашими запасными пилотами в Западную Германию, откуда началось их триумфальное шествие по Западной Европе.
Глава 22
Разборки местного значения
Хотя это была и суббота, у моей королевы был рабочий день и при этом ей предстояло трубить в институте до семи вечера, а на меня после того, как я провёл по гоночной трассе Борьку, напал безудержный приступ лени. Поэтому, проехав на небольшой скорости по большому кольцу, я даже не поехал на завод, в котором ударными темпами шли пуско-наладочные работы. Все заводские корпуса уже были возведены и вскоре он должен был начать выпускать продукцию самого широкого ассортимента. Началось и жилищное строительство. В общем работа кипела, а мне почему-то было лень даже думать о ней. Хотя и довольно редко, со мной такое всё же случалось. Домой ехать мне совершенно не хотелось и поэтому я решил съездить в «Хижину лесника» и пообедать там, а заодно прикупить шашлыков из осетрины к домашнему столу. Вместо того, чтобы пройтись по цехам, как собирался сделать с утра, я заехал на базу, позвонил в ресторан и заказал столик у воды и хороший обед, сказав, что приеду через час двадцать минут. Чтобы не услышать вдруг отказ, я назвал свою фамилию и имя, сказав на всякий случай, что являюсь другом Георгия Ивановича. Ну, что же, так ведь оно и было.
Погода стояла замечательная и я не спеша ехал на своём трайке, уже устаревшим морально, а потому срочно нуждавшемся в замене на новую машину, более прочную и мощную. Надеюсь, что на него быстро найдётся покупатель. Новости из Западной Европы радовали. Куда только не зазывали наших пилотов и представителей минвнешторга. Заявление Брежнева, что Советский Союз стал единственным обладателем совершенно уникальных конструкционных материалов и водородного топлива, вызвало одновременно и восторг, и уныние. Восторг потому, что наша страна была готова продавать комплектующие изделия из поликарбона для производства сугубо гражданской техники и поставлять на мировой рынок водородное топливо, а уныние по той причине, что эта технология станет доступна всему миру только в том случае, если НАТО и страны Варшавского Блока станут разоружаться и пустят танки и прочее оружие, находящееся в Европе, на переплавку и заодно резко сократят ядерные потенциалы.
Идея симметричного разоружения вызвала большой скепсис практически у всех политиков Запада и восторг в странах третьего мира и неприсоединившихся странах. Ну, политика политикой, а вот производители автомобилей отреагировали очень быстро, как и транснациональные нефтяные корпорации и вот почему. Минвнешторг сразу же назвал несколько точек на европейской карте, где Советский Союз может поставить на якорь огромные корабли с углеводородными заводами на борту, а также построит заводы по производству любых комплектующих, которые пойдут на производство гражданской продукции. Послание мировому сообществу было простым и очень понятным – новые технологии, позволяющие отказаться от тяжелой металлургии и токсичных выбросов в атмосферу, в обмен на мир. Если политики не спешат идти навстречу Советам, то почему бы не покупать у них водородное топливо и бачки-испарители к нему, ведь русские уже наглядно всем доказали, что небольшая переделка системы зажигания и в любой автомобиль с бензиновым двигателем его можно заливать, ничего не опасаясь, водородное топливо, чтобы заправлять автомобиль в пять раз реже и получить прибавку к мощности в двадцать пять процентов в виде бонуса.
Процесс только-только начался, но заинтересованность проявили уже во многих странах и самое замечательное заключалось в том, что бачок-расширитель, изготовленный из тёмно-синего лонсдейлита, оснащённый практически вечными серебряными нагревательными элементами, невозможно вскрыть, разобрать или разбить. Он стоил жалкие пятьдесят долларов, но зато его можно было ставить на любой легковой автомобиль с бензиновым двигателем, чтобы потом экономить на топливе. Это была очень вкусная наживка и на неё уже повелись во многих странах и специалисты из Союзвнешторга заключали один контракт за другим, а на углеводородном заводе спешно завершали монтаж оборудования в двух цехах втрое большего размера. Да, и в других регионах начали готовиться к модернизации нефтеперегонных заводов. Водородное топливо требовалось и внутри страны, тем более, что угля и горючих сланцев в Союзе имелось столько, что его на доброе тысячелетие хватит. Заговорили о переводе на водородное топливо ТЭЦ и обычных котельных. В общем подарок Дейра, Вилиэн и Бойла пришелся очень кстати.
Всё это было замечательно, но лично меня куда больше радовало совсем другое. В нашем крае была, наконец, создана особая открытая экономическая зона и в ней разрешили частную предпринимательскую деятельность, но не кооперативного характера, как это было сделано при Горбачеве. Людям просто позволили открывать частные ателье, парикмахерские, кондитерские и другие малые предприятия, но даже не это главное. Все остальные предприятии кроме тех, которые априори не могли существовать иначе, как государственные, объявлялись народными закрытыми акционерными обществами. Это затрагивало как город, так и село. Нерадивых директоров в шею пока что никто не гнал, но уже через год рабочим, а также
