ЧОПа[8] «Белогорпротект» Вадим Николаевич Жуковский. Руководство ЧОПа, в основном специалисты высокого класса, всячески избегали общения с хозяином – в силу причин личного характера. А поскольку совсем не контактировать с работодателем было неприлично, ему подсовывали коммерческого директора, в обязанность которого входило ежедневно развлекать хозяина, в ходе завтрака докладывая ему о положении дел и выслушивая различные умные мысли, настоятельно требовавшие скорейшего воплощения в жизнь.
Вадим Николаевич неизменно выдерживал дистанцию в отношениях с хозяином, поскольку тот, будучи рабом своего настроения, мог под горячую руку сильно нахамить или обидеть едкими высказываниями, коль скоро ему казалось, что подчиненный пытается фамильярничать (допустим, подойти без приглашения и поздороваться), – примеры имели место. Андрей Станиславович… впрочем, что это мы – все по имени- отчеству да с почтительностью необычайной?! Пусть господин Стадогонов является единственным сыном ныне здравствующего губернатора, владельцем монополиста по подготовке секьюрити – ЧОП «Белогорпротект» – и одним из четырех предводителей преступного сообщества, именуемого в Белогорском «свете» Первым альянсом, нам-то что? Это всего-навсего взбалмошный молодой человек тридцати четырех лет, в меру упитанный, с неуемными амбициями и, в силу тепличного воспитания, совершенно далекий от реального восприятия действительности.
– Непуганый идиот, – сокрушенно высказывается всесильный папашка-губернатор о своем чаде, пропустив пятую рюмку водочки. – Мнит себя всемогущим и страшным! Его ж ни разу не били на улице – с детства в жопу дуем…
В общем, папин сынок. Своим положением он обязан исключительно папе. Потому не станем далее его величать – чести много, а будем обзывать запросто – Андрюха.
Итак, Андрюха Стадогонов пригласил Вадима Жуковского присоединиться и отправился в «Эдельвейс». По дороге вяло общались: Жуковский еще не совсем проснулся после вчерашнего планового кутежа, а Андрюха успел проголодаться и мечтал о сюрпризе. Шеф-повар клубного ресторана ежедневно готовил для хозяина нечто неожиданное – таково было требование Стадогонова-младшего – и из кожи вон лез, чтобы угодить взыскательному вкусу своенравного барчука.
– По Второму альянсу пока никаких новостей, – между делом сообщил Жуковский. – Ни малейшего проблеска. Остается только гадать…
Услышав о конкурентах, Андрюха несколько оживился – в их кругу все эти дни живо обсуждали странные дела, творившиеся в команде Саранова. Предположений было много, но никто так и не смог вывести универсальную версию, объяснявшую удивительную цепочку событий: взрыв «Парадиза» – ликвидация Кулькина и его троих людей – спешный розыск каких-то негодяев, предпринятый командой Саранова, и, наконец, нападение на усадьбу Улюма невесть откуда свалившегося снайпера.
– Чего тут гадать! – пренебрежительно махнул рукой Андрюха. – Не надо быть специалистом: залезли, лопухи, в чужое дело. Наезд это – не иначе. А вот насчет снайпера… – Он мудро подкатил глаза и многозначительно – как ему самому показалось, тонко – улыбнулся: – Знаешь, если бы я не был так занят, на досуге проанализировал бы это дельце. Тут требуется особый подход – без знания соответствующих особенностей и специфики сего грязного производства соваться нечего. Вот, помню, был случай с одним моим корешком… – тут Андрюха сверкнул глазами и пустился в пространное повествование об очередном невероятном приключении какого-то своего гипотетического крутого приятеля.
Жуковский почтительно склонил голову, про себя подумал: «Идиот, блин!» – но вслух ничего не сказал. Господин Стадогонов был большой выдумщик и мог часами самозабвенно потчевать окружающих полуфантастическими историями, которые изобиловали множеством весьма правдоподобных деталей. Историйки эти Андрюха придумывал на ходу, обладая недюжинным воображением, по мере повествования распалялся и вламывался в состояние творческого экстаза, так что к развязке у непросвещенного слушателя волосы дыбом становились. Слушать его, однако, мало кто хотел – пообщавшись с данным типчиком единожды, можно было сделать вывод, что он – отъявленный врун, свято верящий в свои россказни.
– Своеобразная форма конфабуляции, – сделал разок заявление под пьяную руку домашний доктор Стадогонова при небольшом стечении публики. – Набрешет кучу и сам верит во все, что рассказал. Лечить надобно, да никто не осмеливается заявить – большой человек. А так, в комплексе – вроде по всем показателям здоровый мужчина…
Андрюха считал себя большим специалистом по части безопасности вообще и безопасности отдельных персон в частности. Будучи хозяином объединенного ЧОПа, штамповавшего охранников для всех предприятий Белогорской области, имеющих средства на их содержание, Стадогонов искренне верил, что постиг все хитрости и нюансы охранной деятельности и по данному вопросу нет ему равных в обозримой видимости.
– Дилетанты! – презрительно буркнул он три дня назад, услышав о нападении снайпера на усадьбу Улюма. – Тоже мне – бандиты называются! Никакого понятия…
В принципе теоретический багаж сего многомудрого мужа, касающийся киллеров и антикиллеровой борьбы, был достаточно весом. Приняв с легкой папиной руки в свое ведение «Белогорпротект», Андрюха перечитал кучу книг, где живописались разнообразные ухищрения киллеров, и просмотрел все видеофильмы, в которых кто-то кого-то профессионально мочил по заказу. Свиста пуль он не слышал ни разу и даже не счел нужным посетить хотя бы единожды тренировки на полигоне своего ЧОПа. В книгах и фильмах все показано и расписано – зачем тратить время на такое никчемное занятие? Когда в Белогорске кто-то из срединной части делового мира погибал от рук наемных убийц – а случалось это достаточно часто, – Стадогонов презрительно кривил губы в нехорошей усмешке, обзывал пострадавших дилетантами и через своих близких передавал сотоварищам покойных, чтобы подскочили к нему как-нибудь на консультацию. Никто не подскакивал – Андрюху это обстоятельство удивляло и порой повергало в состояние легкой паники.
– Черт подери – так их всех перебьют! – негодовал он. – С кем тогда работать будем? Нет чтобы проконсультироваться со специалистом – по старинке действуют, дилетанты хреновы…
Телохранителями, опекавшими его драгоценную персону, господин Стадогонов руководил сам, не доверяя такое сложное дело сомнительным специалистам со стороны. Все перемещения, стационарная охрана усадьбы и опека в процессе пребывания вне дома осуществлялись по разработанным им лично схемам, при составлении которых он руководствовался голливудской фильмотекой и трудами славного дядьки Чейза. Был случай, когда приятель Стадогонова-старшего – московский фээсбэшник – по недоразумению заглянул в эти схемы и с ходу забраковал их, заявив, что подобной чуши он никогда в жизни не встречал. Фээсбэшник был тут же грубо одернут «специалистом», послан в неслыханную даль и с позором выдворен из клуба. Больше его туда не пускали, несмотря на протесты губернатора.
Когда «Линкольн» подкатил к парадному входу «Эдельвейса», Стадогонов оборвал свое увлекательное повествование на полуслове и, не удержавшись, бросил Жуковскому:
– Черт их дери, эти дилетанты, если стесняются обращаться ко мне напрямую – ну, я понимаю, конкуренты, конечно, супротивники, – но хоть бы подъехали к клубу, посмотрели бы со стороны, как охрана организована! Черт-те что – прямо и не знаю… – и гордо покинул салон.
Жуковский почтительно кивнул и несколько задержался, всем своим видом показывая шефу, что он поневоле любуется организацией опеки его персоны и восхищается оной (то ли персоной, то ли опекой – не разберешь).
Действительно, зрелище было внушительное. Четверо телохранителей, выскочивших из остановившегося перед «Линкольном» «Ауди-100», мгновенно взяли хозяина в кольцо и повели к крыльцу, на котором уже стояли навытяжку трое здоровенных охранников клуба в униформе и показательно крутили головами на триста шестьдесят градусов, держа наготове «уоки-токи».
– И когда ж ты повзрослеешь, засранец? – буркнул Жуковский, выдержав деликатную паузу и направляясь вслед за хозяином. – Четвертый десяток разменял, а все в солдатики играешься…
…Ли сидела в стареньком кирпичном гараже, притаившись за задним бампером вишневой «девятки», посматривала на часы и размышляла о делах грядущих. Замок на дверях гаража она одолела без труда, а вот в машине наверняка установлена сигнализация – поэтому следовало ждать, когда придет хозяйка.
Эти три дня она так много и напряженно думала, что обзавелась бессонницей и устойчивой головной болью – хотя последнее обстоятельство скорее всего было вызвано неумеренным потреблением сигарет.
