подождала, когда подскочивший парнишка в униформе отодвинет стул, и чинно уселась, не торопясь брать предложенное меню.
– Добрый вечер, сударыня, – неслышно возникший откуда-то сбоку мэтр был чудовищно элегантен и походил на Шона Коннери в эпоху расцвета. – Вы у нас впервые. Позвольте прокомментировать карту вин.
– А что – есть необходимость? – Алиса небрежно раскрыла меню на последней странице и хитро прищурилась на «Шона». – Или содержимое вашего погреба не соответствует стандартному европейскому набору?
– Так я это… из лучших, так сказать, побуждений, – сконфуженно забормотал мэтр. – У нас все самое лучшее, все настоящее… Гхм… Вот.
– Спасибо, тронута, – вальяжно произнесла Алиса, нащупав взглядом самую большую цифру в каталоге вин. – Это хорошо, что все настоящее. Пожалуй, подайте бутылочку ммм… вот – «Шато Бель Эвек». В вашем городе еще не научились подделывать «Шато Бель Эвек»?
– Господь с вами, сударыня! – улыбнулся мэтр. – Ну кто ж его будет подделывать?! Всего-то на всю Россию, так сказать, пять-десять тысяч бутылок ежегодно! И потом – цена, вы цену-то посмотрите. Одна бутылка стоит, как хороший ужин на троих в среднем ресторане. Это ж не себестоимость – просто редкость, потому так дорого… Кроме того, сударыня, – тут мэтр хитро прищурился и вежливо подмигнул Алисе, – если вы пробовали настоящий «Шато Бель Эвек», вы обнаружите фальшивку. Подлинный аромат и привкус – его ничем не заменишь… Итак?
– В смысле – «итак»? – притворно нахмурилась Алиса. – Я, кажется, сказала, что хочу. А из блюд… – тут она быстренько припомнила все, чему ее накануне учила Алина, и профессионально сделала заказ.
– Сию минуту, сударыня! – расплылся в обворожительной улыбке мэтр, отсылая официанта на кухню и предупредительно плеская Алисе в стакан минералки. – А вино я вам сам принесу – произведение искусства, так сказать, требует бережного обращения. Пять минут… – и тоже ушуршал в сторону кухни.
– Фу-ты Господи! – нервно выдохнула Алиса, оставшись в одиночестве и залпом осушая стакан с водой. – Ну, старушка, вроде все нормально. Пока эта забегаловка мне нравится…
А теперь, уважаемый читатель, предлагаю сделать небольшую паузу. Пока Алиса ожидает заказ и приходит в себя, давайте познакомимся с этой дамой и обсудим некоторые странности в ее поведении.
Итак, Алиса Рудольфовна Сергеева, 35 лет от роду, жительница Белогорска. Преподаватель романо- германского факультета Белогорского государственного университета (далее – БГУ), не замужем, поддерживает отношения с престарелой матерью, что живет в небольшом селе километрах в сорока от Белогорска, и сестрой Алиной, которая живет черт знает где. Проживает в двухкомнатной хрущобе, полученной от университета лет восемь назад, воспитывает сына Борьку – хулиганистое симпатичное существо одиннадцати лет. Зарплату в университете платят мизерную, и, желая подзаработать на жизнь, Алиса… нет-нет, не стоит кривить пухлые губы в саркастической ухмылке! Алиса вовсе не торгует своим прекрасным телом – не так воспитана. Эта дамочка уже давненько не обращает особого внимания на свое тело и не считает его прекрасным – все как-то недосуг. Алиса в совершенстве владеет тремя языками: итальянским, немецким и французским – с детства увлекалась постижением тайн чуждой речи. Она делает технические переводы для нескольких фирм и таким образом довольно сносно зарабатывает на жизнь, получая почти в два раза больше, чем за свой педагогический труд. Вот эта дополнительная работа отнимает много времени и делает такое понятие, как «личная жизнь», абстрактной величиной. Но Алиса привыкла – личная жизнь, собственно, ей не так уж и необходима. Зато они с сыном хорошо питаются, не ходят в обдергаловке доперестроечного пошива, как остальные обитатели хрущоб, и, кроме того, раз в неделю, наезжая в гости к матери и живущим по соседству родителям мужа – Борькиным бабодедам (сугубо Борькино определение, никакой отсебятины), Алиса может позволить себе роскошь притащить старикам объемистую сумку с продуктами – на пенсию сейчас не особенно и разбежишься.
Некоторые могут поинтересоваться: а что же бывший муж, который отец Борьки, – не помогает? Нет, не помогает – и совсем он не бывший. Его просто нет… Десять лет назад, когда Борьке едва исполнился год, семейная пара с коляской гуляла вечерком в парке. Лето имело место, духота стояла, Алиса была облачена в легкомысленное коротенькое платьице с бретельками, отнюдь не скрывавшее всех прелестей молодой цветущей мамы. Увлекшись беседой, они забрались в глухой уголок парка, где столкнулись с тремя подвыпившими ублюдками предармейского возраста, которые отличались весьма крепким телосложением и полным отсутствием цивилизованных манер. Не говоря лишних слов, троица набросилась на молодых супругов – мужа зверски избили, а Алису потащили в первые попавшиеся кусты, зверовато взрыкивая от вожделения. Алиса отчаянно кричала, на шум откуда-то прибежала целая куча запыхавшихся пацанов в кимоно – видимо, какая-то юношеская секция занималась неподалеку: сплошь мелочь пузатая, но настроены воинственно. Насильники ретировались ни с чем. Спустя трое суток муж Алисы от полученных побоев скончался в больнице, не приходя в сознание. Вот такая прогулочка получилась. Борька стал безотцовщиной, родители мужа едва оправились от горя, а Алиса… У Алисы вследствие перенесенного потрясения возник какой-то особый комплекс латентной сексуальной фобии. Вот уже десять лет она таскает джинсовые комбинезоны на пару размеров больше, чем надо, ужасные клетчатые платья по щиколотку да с глухими стоячими воротниками, стоптанные кроссовки и башмаки на рифленой подошве; косметикой и парфюмерией не пользуется, волосы стягивает резинкой в «конский хвост», носит большущие «нулевые» «хамелеоны» в преотвратной черепаховой оправе и показательно курит на людях – подспудно желая еще более походить на мужчину. Мужчины в жизни Алисы как таковые отсутствуют. За десять лет у нее было несколько мимолетных связей с коллегами по БГУ – как правило, во время групповых вечеринок внутрипрофессиональной ориентации да на пьяную голову, – на следующий день такая связь как-то спонтанно самоликвидировалась, не оставив и следа…
– Соблаговолите отпробовать, сударыня, – мэтр возник за спиной бесшумно, как китайский разведчик, серебряным штопором откупорил бутылку и плеснул самую малость в бокал. Алиса вспомнила, как в таких ситуациях поступают героини фильмов, покрутила бокал перед носом, разгоняя вино по хрустальным стенкам, пригубила чуть-чуть…
– Оставьте, это оно, – произнесла она небрежным тоном светской львицы, которая полжизни провела в лучших ресторанах Европы. – Я рада, что у вас все соответствует.
– Я постараюсь, чтобы вам у нас понравилось, сударыня, – бархатным голосом пропел мэтр, поедая Алису преданным взглядом. – Если что понадобится – всегда, так сказать, к вашим услугам. А пока – извините, дела…
«Шон» направился к выходу – встречать очередных посетителей. Официант притащил салаты, сок и сообщил, что основные блюда будут спустя некоторое время. Через несколько минут начали подтягиваться завсегдатаи – ресторанный зал постепенно наполнялся народом. Ансамбль в углу приступил к обязательной программе – все у них было отлажено и прекрасно звучало, не нарушая общей гармонии бархатного вечера. Алиса сидела, осматриваясь по сторонам, неспешно потягивала вино и наслаждалась непривычной атмосферой тотального празднества жизни.
«Умеют же некоторые жить, старушка, – с некоторым сожалением пробормотала Алиса, повторно наполняя бокал и рассматривая бутылку на свет. – И, судя по их гладким физиям, совсем не обязательно для этого обливаться кровавым трудовым потом. Вот метрдотель, скотинка, – ничего такого вроде бы не делает, холуйская рожа, а наверняка ведь не бедствует! „Сударыня“! „Так сказать“! Знал бы, кого принимаешь, наверняка, халдей, и пальцем бы не пошевельнул! А тут – распустил хвост…»
В это время «холуйская рожа» стоял по стойке «смирно» в большом кабинете на третьем этаже «Парадиза» и ел глазами крепенького смуглого мужичка, расположившегося в кресле у стеллажа с парой десятков цветных мониторов. Звали мужичка Геннадий Юрьевич Кулькин, он являлся коммерческим директором «Парадиза» и, несмотря на смешную фамилию, имел высокий рейтинг в социально- экономической табели о рангах Белогорской области. Десять минут назад Геннадий Юрьевич прибыл в ресторан, прошелся по залу и теперь пожелал мэтра кое о чем порасспросить.
– У нас новенькая? – Кулькин постучал кончиком текстолитовой указки по экрану монитора, который воспроизводил изображение Алисиного столика. – Ну ты погляди, какая прелесть… Конфетка! Кто оформил? Почему я не знаю?
– Это клиент, – торопливо сообщил мэтр. – Ну, Геннадий Юрьевич, – вы даете! Неужто без вашего разрешения…
