– Если он будет цел-невредим и в здравом уме – вполне. Если вы гарантируете надежную изоляцию…
– Он будет здоров, – уверил Аликпер. – Изоляцию гарантирую. Вы знаете, где он сидит? У нас в администрации! Вот так. А за неделю мы с ним горы свернем…
Итак, в 12.05 позвонил Аликпер и назвал место проведения мероприятия.
– Спасибо, понял, – равнодушно ответил полковник. – Выезжаем.
– Мы поедем не спеша, спокойно, времени хватает, – сказал Аликпер. – Если вы доберетесь за полтора часа, столько же у вас останется на все необходимые приготовления. И я почему-то думаю, что они уже везде выставили там своих наблюдателей. Так что будьте осторожны и немного поторопитесь…
Лаптев с Ивановым сидели в этот момент в замаскированном «УАЗе», который торчал в трехстах метрах от восточной окраины Петропавловской, пили кофе и любовались в бинокли на полевой стан. Налив себе еще стаканчик, Лаптев закрутил крышку термоса, язвительно хмыкнул и высказался по данному вопросу следующим образом:
– Вот щас все бросили и пошли торопиться!
В 14.00 – за час до контрольного времени – в посадках послышался приближающийся шум автомобильных двигателей.
– Если все вылезут прямо сейчас, то к моменту прибытия администрации трупы уже остынут, – Петрушин довольно зажмурился. – Ух! И, в принципе, можно будет пощупать их бабки… Интересно, наши мудрые вожди на такой вариант рассчитывали?
Щупать, увы, ничего не пришлось. Шум двигателей стих где-то неподалеку от выезда из посадок, и воцарилась гробовая тишина. Наши хлопцы лежали с интервалом в семь метров: слева Вася, Петрушин посреди, Серега на правом фланге – самый крайний. Не только в своей группе, но и вообще крайний всего боевого порядка.
Спустя пять минут «крайний» Серега прошептал:
– Справа на бугор выдвигаются двое. С пулеметами.
А вскоре и остальные увидели пулеметчиков – они вообще не прятались, вышли в полный рост, встали на бугре и стали осматривать местность, приложив ладони к бровям.
– Вот наглецы, – пробормотал Петрушин. – Нас высматривают. Серый – сканер!
– Уже, – шепотом ответил Серега, надевая наушники радиочастотного сканера.
Пулеметчики осмотрелись, пожали плечами. Один достал из кармана рацию. В Серегиных наушниках запищал нисходящий тон автоматической настройки, почти сразу послышался диалог:
– …ху ду цига?
– Хум дац…
Диалог прервался, пулеметчики опять стали осматриваться, тот, что с рацией, достал бинокль. Через пять минут в наушниках сканера опять возник диалог:
– Хума карийни хум?
– Хум дац… Цаа хум ца го. Цаа хум цахез.
– Ну и заеб…сь! Давай, моссу хяна.
– Со кята, амир…
Пулеметчики неспешно легли и принялись возиться, втыкая перед собой срезанные ветки – маскировались.
– И что говорят? – не выдержал изнемогавший от любопытства Вася.
– Серый, что говорят? – передал по цепи Петрушин.
– Как обычно, – пожал плечами Серега. – Командир ругается матом. По-русски.
– Почему ругается? – насторожился Петрушин. – Что-то не так?
– Нет, все так, – Серега хмыкнул. – Ругается, потому что доволен.
– И чем доволен?
– Нами. Вернее, омоновцами. Пулеметчики нас не обнаружили. Говорят, ничего не видно. Ничего не слышно. И вообще – ничего.
– Ну и зашибись, – порадовался Петрушин. – Уж как мы, «омоновцы», довольны, что вы довольны… Ты как?
Вопрос был уместен. Серега отправился на операцию в бинтах, утром Петрушин видел, что он принимал таблетки. Парень он, конечно, двужильный, как и сам Петрушин, но, вообще-то, после такого ранения лучше некоторое время поваляться на базе.
– Я в норме, – обнадежил Серега. – Нагрузки нет, метаться не надо. Лежи себе и смотри, может, даже стрелять не придется. В общем, справляюсь…
В 14.45 со стороны Петропавловской показалась кавалькада – четыре импортных внедорожника на большой скорости шли к каналу, держа между собой короткую дистанцию.
– Так и не вылезли, уроды, – сокрушенно пробормотал Петрушин, снимая со ствола «ВАЛа» полиэтиленовый пакет. – Ну ничего, сейчас повеселимся…
«Духи» тотчас же отреагировали на появление противной стороны. Из посадок выехали три одинаковых джипа «Чероки» и развернулись к каналу задницами. Первые два встали на «лысом» пятаке, один – метрах в пятнадцати от моста, заехав колесами на правую обочину, второй – метрах в десяти от первого, на левой обочине. Третий, замыкающий, развернувшись, вдруг поехал обратно и остановился в начале посадок. И таким образом выпал практически из всех секторов: от снайперов его закрывали деревья, а обе группы «каскадовцев» не могли видеть цель из-за перегородивших дорогу двух первых джипов.
– Вот же умный, чмо! – заволновался Петрушин. – Ты его видишь, Серый?
– Вижу, – доложил Серега, приложившись к оптическому прицелу своего «ВАЛа». – Но немного. Вижу лишь правый габарит и небольшой фрагмент правой корпусной грани. Он чуть-чуть боком стоит, влево повернут градусов на десять.
– Ну, слава яйцам! – облегченно вздохнул Петрушин. – Значит, не зря мы тут. Держи, это твой «объект».
– Бак не достану, – усомнился Серега.
– И не надо бак! Держи все, что будет выходить из правых дверей. Дарю, это все твое.
– Спасибо, брат. Ты такой добрый…
Из двух первых джипов вышли вооруженные бойцы и рассредоточились по обеим сторонам дороги, образовав полукруг, центром которого была первая машина. Кавалькада «администраторов» тем временем уже подъехала к полевому стану.
Распахнулась правая дверь «хитрого» джипа, на дорогу спрыгнул молодой мужчина, лениво потянулся и пару раз махнул руками, разминая суставы.
Серега вздрогнул, зажмурился на секунду и вновь приложился к прицелу.
– Это точно ты или это от контузии? – не удовлетворившись разрешающей способностью прицела, Серега достал из «разгрузки» крохотный бельгийский бинокль с двадцатикратным увеличением и направил его на товарища у «хитрого» джипа.
Товарищ у джипа был похож на выданные накануне Лаптевым фото. Но фото вообще так себе – нечто усредненное, патлатое, некачественное… Сейчас, при визуальном контакте, он был похож еще кое на кого. Если смотреть в двадцатикратный бинокль, когда лицо «объекта» словно бы в семи метрах от тебя, и представить, что с этого черепа убрали бородку и остригли под «ноль» роскошную шевелюру, делающую товарища похожим на Че Гевару…
В этот момент товарищ «Че» поднял руку и поманил кого-то пальцем. Длился сей жест от силы две секунды, но этого было достаточно, чтобы Серега через бинокль сумел рассмотреть татуировку на тыльной стороне правой ладони. Неприхотливая такая татушечка: два скрещенных ятагана лезвиями вверх и посреди – голова тигра.
– «Аргус» – «Пятнадцатому», – не раздумывая ни секунды, прошипел в рацию Серега.
– Уху ел?! – ужаснулся Петрушин. – Ты че творишь, придур?!
Лаптев, сидевший в «УАЗе» Иванова, тоже вздрогнул и скорчил такую гримасу, словно его прямо сейчас пообещали расстрелять.
– На приеме «Аргус», – полковник с большим трудом сдерживался. – Это должно быть о-очень важно, черт тебя задери!
