Шмыга первым рискнул высунуть голову поверх щербатых камней и принялся вещать, тыкая костлявым пальцем:
— Вот он — Чернобыль! Там подальше — энергоблоки. Поближе — электроподстанция.
Постройки, на которые показывал пальцем Голый, действительно внушали — но вовсе не размахом или архитектурными изысками — нет, дело было совершенно в другом — в бледно-зеленоватом свечении, которое исходило откуда-то изнутри и пронизывало, кажется, каждый камешек в округе.
Присмотревшись, карапузы разглядели, что здания совершенно не освещены, но при этом смотреть на «атомный городок» было нестерпимо больно. Шмыга, уже выползший из укрытия, оглянулся на Федора с Сеней, завороженно щурившихся в щедро подсвеченную темноту, и прикрикнул на «туристов»:
— Быстрее, засекут… — и, едва дождавшись, пока его спутники выползут из развалин, понесся дальше, по проложенной к самой станции бетонке. Впрочем, вскоре он свернул в сторону, по уходившей круто вверх неприметной тропинке и, подождав запыхавшихся карапузов, принялся обосновывать им свое решение:
— Здесь электромагнитное поле — жуткое! Утюги, сковородки со всей округи примагнитило. Пойдем в обход. У меня здоровье не казенное!
Оглядев засомневавшихся друзей, которые к тому же не слишком разбирались в физике, он не упустил случая задеть Сеню:
— Лезь, жирный!
Тот и полез, всем видом выдавая намерение добраться до проводника и взгреть того по первое число. В планы Голого эта взбучка никак не входила, и он ломанулся вверх по тропинке с утроенными силами. Именно поэтому оба они не сразу заметили, что Федор вовсе не последовал за ними, а потрусил по бетонке прямиком к станции, напевая себе под нос невесть каким ветром надутое:
Мутана-мутана-мугана,
Ночная бабочка, ну кто же виноват?
Мутана-мутана-мутана,
Огни подстанций так заманчиво горят…
Сеня оглянулся назад по чистой случайности — нога соскользнула, но и этого случайного взгляда ему хватило, чтобы понять всю серьезность происходящего:
— Федор, твою мать! — Этого хватило, чтоб и Шмыга прекратил играть в «пятнашки на пересеченной местности» и обратил внимание на происходящее. Проводник в недоумении уставился на карапуза, уже почти добежавшего до ржавых ворот, украшенных веселой черепушкой и надписью: «Не влезай — не вылезешь».
Сеня выкрикнул:
— У него же кольцо металлическое! — и ломанулся вслед за другом.
Шмыга был настроен куда как более скептически, окрикнув ополоумевшего карапуза:
— Не кривляйся, Федор! Золото не притягивается.
Сеня, уже несшийся вслед за другом, вопил на всю округу:
— У меня на зубах пломбы железные!
Нагнав Федора, он ухватил того за руку и, навалившись всем телом, повалил приятеля на бетонные плиты. Тот принялся дергаться, как будто током ударенный, все еще пытаясь ползти в сторону станции:
— Сеня, я в детстве железную пуговицу от кальсон проглотил…
В этот момент налетевший на обнимающихся в пыли карапузов Голый принялся пинками приводить их в чувства:
— Бежим! Валим, валим! Блин, связался с идиотами.
Тут за их спинами полыхнуло так, что теперь всей троице можно было долго экономить на солярии и эпиляции. Впрочем, одной вспышкой дело не ограничилось — очевидно, Федора все же засекла местная охрана, поскольку тут же по округе принялись шарить мощные прожекторы.
Голый шустро выпихал карапузов с бетонки и пинками принялся подгонять своих горе- экскурсантов:
— Толстый, давай быстрее!
Заскучавший было в гондурасских «трех звездах» без привычного по «all inclusive» бухла, Пендальф вяло выколачивал из трубки остатки курева на заботливо подстеленную газетку, когда вспышка, озарившая небо на горизонте, привлекла его внимание.
Он повернулся к задремавшему в кресле Чуку и прокомментировал:
— А вот и гриб Саурона.
Карапуз даже с закрытыми веками вполне рассмотрел происходящее (полыхнуло, прямо скажем, не по-детски) и теперь ошалело хлопал подпаленными ресницами. Пендальф тем временем принялся рассуждать:
— А может, и не гриб Саурона, а новое шоу Пескова, не пойму! Но на пиротехнику, как всегда, не поскупились…
Там, куда был устремлен его взгляд, по небу шарились сотни мощных лучей, достойно дополнявших мощный фонтан пламени, бивший строго вверх, под самые облака.
Тем временем не одни они позарились на халявное зрелище. Полностью презрев комендантский час, на улицы толпами высыпали заспанные горожане, стремясь получше разглядеть происходящее.
Пендальф перевел взгляд на газетку и в сердцах сплюнул на пол — остатки курева были безвременно утрачены. Разозлившись, старый разведчик скомкал газету, швырнул ее с балкона в образовавшуюся внизу толпу зевак и ткнул в бок своего молодого товарища:
— Скукотища здесь у них. Давай, Чук, хотя бы башню подожгем.
Он махнул в сторону возвышавшейся неподалеку от них местной достопримечательности.
Пятью минутами позже они уже неслись по узким улочкам, расталкивая зевак, собравшихся на бесплатное кино и почуявших быструю выгоду продавцов пива и попкорна. Старый разведчик, не обращая внимания на посторонних, инструктировал своего менее опытного товарища:
— Поймают — вали все на меня. У меня справка есть, я контуженый.
Глава третья
МАРС АТАКУЕТ
Бить буду больно, но аккуратно.
Полуразрушенная, подпаленная с нескольких концов Кемь была погружена в темноту, разбавляемую лишь всполохами пожаров, да кое-где по улицам все еще бродили темные личности в поисках «недоукраденного». Большинство «санитаров леса» уже расползлись по углам, устраиваясь на ночлег где придется, сбиваясь в кучки и группки и непременно выставляя посты, призванные защищать «честно награбленное» от других не менее «честных» господ.
Эффералган со своей дружиной и еще несколько примкнувших к ним крупных банд заняли центральную площадь города, где когда-то располагался городской рынок. Объявив всеобщее перемирие или перепитие — кому как больше нравится — и оставив подчиненных заниматься перемещением
