– Оп-па!
– Давно пора!
– Мочить, мочить и мочить…
– И побольше сортиров построить…
– Че за базар? – прикрикнул на публику Вася. – Не слышу ответа?
– Были двое. Минут двадцать назад.
– И куда они пошли?
– Да вот, в этот подъезд.
– Это наш подъезд. Я тут живу…
– Это к Верке из сорок восьмой. Она шлюха.
– Рот закрой! Чего это она шлюха?
– Да она за деньги хоть с негритосом готова!
Шлеп! Сочная оплеуха.
– Ты че, совсем ошизела? Че я такого сказал-то?
Впрочем, весь этот гомон наши хлопцы уже не слушали: все двинулись вслед за Петрушиным, который по получении информации сразу заскочил в подъезд.
На третьем этаже обнажили стволы, встали спинами к стене. Первый в списке адрес был именно здесь.
На площадке было тихо.
Вася, перегнувшись через перила, зачем-то посмотрел вверх.
– Чего там? – свистящим шепотом спросил Серега.
– Да так… показалось.
– Ну что, будем звонить? – Иванов нервно вздохнул и потянулся к звонку.
– Не стоит. Ну-ка…
Петрушин взялся за ручку двери и потянул на себя. Дверь поддалась – не заперто. Как только образовалась небольшая щель, из квартиры стало слышно негромкое сдавленное рычание. Или стон? Нет, скорее именно рычание, как будто кто-то торопился что-то делать и рычал от нетерпения.
А еще – сразу же пошел запах. Такой знакомый всем ратным людям специфический запах…
– К бою! – одними губами прошептал Петрушин, доставая из кармана зеркальце и поднося его к щели…
В прихожей, сидя на полу, возились двое мужчин. Один судорожными движениями рвал «молнию» куртки – видимо, заклинило, второй, половчее, тянул через голову свитер. Лица его видно не было – свитер как раз на голове, но второго Петрушин опознал.
– Ложись, руки за голову! – Петрушин рявкнул так, что у Иванова в ушах зазвенело. – Считаю до трех, потом огонь на поражение!
– Они? – уточнил Вася, невежливо оттеснив плечом Иванова и прилипая к стене рядом с дверью с противоположной от Петрушина стороны.
– Сто пудов… Раз! Два! Тр…
Ба-бах!!!
Из дверного проема в стену напротив лупанула россыпь осколков и чего-то такого сопутствующего. Это сопутствующее сразу стало отваливаться с мягким чавканьем, оставляя на стене густые потеки. Впрочем, чавканья никто не слышал – все разом оглохли.
– Ну е… – пробормотал Вася. – Что за вечер сегодня – сплошной мясокомбинат…
В последующие минуты, часы и вообще в этот мясокомбинатный вечер активности больше не было. Никто там не рычал, не вопил, не плакал от боли…
Некому было все это делать. В трех квартирах, занесенных в список террористов, все были мертвы…
Иванов позвонил Власову, срывающимся голосом сообщил о происшествии. Тот даже возмущаться не стал, сказал, что они сейчас же выезжают. Затем Иванов позвонил Глебычу. Глебыч остался при Косте как связь с ОМОНом и, стало быть, всей местной правоохранительной системой. А Костя остался пообщаться с раненым Султаном. Как боец психолог все равно особой пользы не принесет, а пока не подскочили власти, следовало выжать из парня как можно больше информации.
– Скажи своему другу, пусть сюда опергруппу высылают. Что? Да понятия не имею, чью! Пусть там сами разбираются, их это прерогатива или чекистов…
Всего в трех квартирах насчитали трупы четырнадцати человек. Пятеро из них были дети, а двое – те самые искомые дагестанцы. Помимо дагестанцев, остальные были убиты ножом. Взорвались дагестанцы нехорошо, не торсы – лохмотья… А вот головы на удивление хорошо сохранились. То есть можно было идентифицировать на месте, не прибегая к услугам экспертов.
– Ну вот они – последние «концы»… – убито пробормотал Иванов, полюбовавшись на трупы основных фигурантов генеральной версии. – Кого теперь искать, ума не приложу…
В течение следующей недели в Пятигорске зарезали еще четыре семьи. Все это были семьи офицеров дивизии ВВ, которые в настоящее время находились в командировке.
Сказать, что это был плевок в лицо Системе, значит сильно упростить ситуацию. Это была катастрофа. И в первую очередь катастрофа психологического характера. По мирному городу, на территории которого дислоцировалась одна из самых больших на Кавказе дивизий, разгуливали террористы и преспокойно убивали семьи защитников Родины, участвующих в контртеррористической операции. И никто не мог остановить этих негодяев. Никто. Милиция, ФСБ, военная контрразведка и все вместе взятые вооруженные силы страны были бессильны что-либо сделать…
Интернет и различные «левые» СМИ, то ли произвольно, то ли по чьему-то заказу, сеяли панику и всячески нагнетали обстановку. Дескать, это только начало, разминка, тренировочная миссия. Сейчас, мол, апробируют методику, и скоро такое начнется по всем городам Северного Кавказа, где стоят части Внутренних Войск.
Те, кто затеял всю эту мерзость, поступили очень грамотно, выбрав в качестве основного объекта воздействия Внутренние Войска. Видимо, владеют обстановкой.
В отличие от армии, офицеры которой вместе с семьями по большей части проживают в гарнизонах, части ВВ дислоцируются в больших городах, и все офицеры живут отдельно. В гарнизон проникнуть сложнее, а семьи отдельно живущих вэвэшников, если подойти масштабно, могли бы вырезать полностью за пару дней. Но это так, детали местного уровня. А если смотреть с глобальной точки зрения, то группировка ФС в Чечне на восемьдесят процентов состоит именно из Внутренних Войск. А в ближайшем будущем будет состоять практически на сто процентов. Улавливаете идею? Во всех комендатурах и на подавляющем большинстве постов и застав – военнослужащие ВВ, семьи которых дома кто-то режет…
Можно без преувеличения сказать, что в Пятигорске, да и во всем Северо-Кавказском округе царила паника. Семьи военнослужащих пятигорской дивизии поместили в казармы и приставили надежную охрану. Понятно, что долго так жить они не смогут, но по крайней мере сейчас это гарантировало им безопасность.
Несмотря на принятые меры, по группировке прокатилась волна самовольных оставлений мест службы – офицеры, прихватив с собой оружие, ломились домой, чтобы защитить свои семьи. Причем удирали из зоны боевых действий не только хлопцы из Пятигорской дивизии, но и из других частей округа.
Поначалу это выглядело как отдельные жесты отчаяния, но к концу недели стала прорисовываться устойчивая система. С некоторыми поправками и натяжками можно было уже сейчас выдать жутковатый прогноз: если ситуация не разрешится в ближайшее время и тенденция будет сохраняться еще хотя бы пару недель, группировка вскоре останется без единого офицера внутренних войск…
Наших хлопцев передопросили раз по двести все кому не лень. Больших людей очень интересовало, почему вся эта нездоровая активность организовалась именно после рядовой операции команды. Внятных объяснений на эту тему в природе не существовало, поэтому и допрашивали многократно, чесали репу – отчего же это так нехорошо получилось…
Султан – сын Арсена, случайно оставшийся в живых, в качестве свидетеля выступать не мог. И не только в качестве свидетеля – от него теперь нельзя было вообще получить хоть сколько-нибудь полезную информацию. Посидев над разорванным трупом отца, парень так сильно повредился рассудком, что двух
