Комиссия, вот и решили разместить исполнителей с минимальным комфортом, чтобы не мыкались по общагам, да не ездили по выходным к семьям, а всецело отдавались работе.
Семья Володи Кудрина ютилась в добротном домике, возведенном еще немецкими военнопленными (спасибо, товарищи фашисты, – хоть какая-то от вас польза!). Стоять этот домик будет еще лет триста, квартиры здесь очень солидные, и живут в них почтенные граждане. В подъезде стальные двери с номерным замком и переговорным устройством, над подъездом яркий фонарь, две камеры неприветливо подмигивают красными огоньками: кто попало не войдет, а и войдет, незамеченным не останется.
Вот так, с ходу, впускать нас не хотели.
– Марина?
– Да.
– Добрый вечер. Мы к Володе, по срочному делу.
– Володи нет дома.
– А когда будет?
– Не знаю.
– А где он сейчас, не скажете?
– Не скажу.
– Так… Гхм… Марина, дело-то и в самом деле срочное: страховой агент из Испании, по делу Юры Логинова.
– Вы из Испании?!
– Да нет, я переводчик. А испанец – вот он, рядом.
– Пусть ближе подойдет, у меня тут картинка нечеткая.
– Ола, синьорина! Буэнас тардес!
– Ага, вижу… Что-то он у вас какой-то… Гм… А что там по делу Юры Логинова?
– Марина, а у вас мегафона нет? Если есть, спустите нам на веревочке! А то ведь не всем соседям слышно будет…
– Хи-хи… Хорошо, поднимайтесь…
Зашли, пообщались. Внутри еще лучше, чем снаружи, высоченные потолки, квартира очень просторная, упакована от и до – мне тут только на один ремонт придется лет десять трудиться, перебиваясь с хлеба на воду. Да, признаю: даже в загазованной и шумной Москве с ее вредными магнитными полями жить можно – если вот в такой квартирке.
Песня была та же, что и на Воробьевых горах: страховой агент, расследование и все такое прочее. Срочно нужен Володя, потому что он друг и может сильно помочь.
– И чего тут расследовать? Все уже давно расследовали, ничего вроде такого не было. Мне кажется, не стоит ворошить старое, копаться там во всем таком…
– Ну, это уже им решать. В смысле – их Комитету. Если этот тип установит, что было страховое событие – вдове выплатят страховку. Если не установит – значит, ничего не выплатят…
Серега умеет говорить с москвичами, наверное, потому что сам такой. Настороженность и недоверие уже к концу первой минуты как рукой сняло, осталось лишь нормальное женское любопытство. Есть чему поучиться, надо мотать на ус, пока имеется такая возможность: если задержимся здесь, мне придется вволю пообщаться с этим непростым контингентом.
Марина – кстати, весьма симпатичная дамочка, не скажешь, что она страдает от нехватки кислорода и обилия выхлопных газов, – сообщила, что муж работает допоздна, домой приезжает в первом часу, дала адрес и подробно объяснила, как добраться. Номер бокса, где этот бокс расположен, как сориентироваться на местности…
Мне этот адрес ничего не говорил, а Серега почему-то нахмурился.
– А с Галей Логиновой вы говорили?
– Пока нет. Это будет уже в самую последнюю очередь.
– Почему?
– Потому что это объективное расследование, Галя – получатель, самый заинтересованный человек… в общем, у них там так принято. Информация собирается издали, и постепенно, сужая круг, страховой агент приближается к получателю.
– Понятно…
– Ну, спасибо вам огромное. Мы едем к Володе.
– А сколько это будет?
– В смысле?
– Ну, сумма страховки?
– Сейчас… Но тьенэ импортансиа, фуэ ун аксидэнтэ?
Я три секунды напряженно соображал, затем растопырил все пальцы на руках, сжал кулаки и снова разжал. Интернациональный язык – любому глухому гаитянину понятно, что это два десятка. Еще секунду подумал, провел в воздухе черту и показал таким же образом тридцать.
Ориентировался вот на что: у нас, когда офицера убивают, его семье выплачивают компенсацию в 120 окладов. Если это будет майор с двадцатилетним стажем (это опять я – считать проще), чистый оклад без всяких накруток – три тысячи рублей. Считайте, на выходе семья поимеет триста шестьдесят тысяч или грубо – двенадцать штук баксов. Сумасшедшие деньги, правда? Можно целую комнату купить где-нибудь в Коломне. Поскольку в нашем случае лицо гражданское, ценность его наверняка возрастает. А так как он застрахован за рубежом, возможно, возрастает вдвое или даже больше.
– В общем, от двадцати до тридцати миллионов, – простенько «перевел» Серега.
У меня аж дыхание остановилось: ни фига себе, вот это интерпретация!
– Долларов?!
– Эмм… При чем здесь доллары? Это же Испания. Все выплаты – в песетах.
– А разве Испания не входит в Евросоюз?
– Входит. Но это их национальная страховка, поэтому выплаты – в песетах.
– Понятно… Интересно, какой там у нас сейчас курс…
– Да, мне тоже интересно. Ну все, Марина, спасибо. Кстати, одна просьба…
– Слушаю?
– Я вас очень прошу – не звоните пока Гале Логиновой. Хорошо? Я вам объяснил их правила, это в ее же интересах, так что…
– Да что ж я, не понимаю, что ли?!
– Ну вот и хорошо. Всего доброго…
– А в глазенках у нее было: «Как выйдете – так сразу и позвоню», – шепотом поделился я с Серегой, когда мы спускались по лестнице. – Сейчас наверняка сидит и названивает вовсю. Вот это буча будет! Тридцать «лимонов»…
– Да, неплохие деньги.
– «Неплохие»?! Да они теперь всю Москву перевернут, разыскивая этого золотого «страхового агента»! Ну ты даешь, Серый… Думать надо, прежде чем говорить такие вещи. Кстати, какой там сейчас курс?
– Сейчас не знаю, но обычно примерно сто пятьдесят песет за бакс. Так что зря ты разволновался, двести штук для этих товарищей не такие уж и большие деньги. Меня сейчас больше другое заботит.
– Что именно?
– Место там не очень приятное. На ночь глядя ехать в такое местечко – не самое большое удовольствие.
– А что за место?
– Алтуфьево, ГСК. Рядом, в квартале оттуда, – авторынок. В этом ГСК у Володи бокс, работает он почему-то по вечерам, а вроде бы такой знатный мастер… Такой вопрос: и какого черта он там делает, по вечерам? У нас тут приличных автосервисов – видимо-невидимо, такого парня с руками бы оторвали.
– Ты хочешь сказать, что он занимается «левыми» тачками?
– Не хочу. Я просто излагаю тебе свои соображения. Кстати, если он завсегдатай тусовок на Смотровой и при этом занимается «левыми тачками», далеко ехать не надо. Там рядом, на Вернадского, – самый крупный столичный отстойник.
– В смысле – отстойник?
